Костёр 1964-03, страница 30

Машины ревели моторами. Ребята нетерпеливо льнули к окнам, а Грин все еще не появлялся.

— Так где же он? — возмущался Александр Сергеевич.

— Придется искать, — начальник был зловеще спокоен.

— Идет! — крикнул вдруг Шиков.

Грин выскочил из леса и бежал к дачке.

— Грин! Сюда! Хвои вещи в автобусе! — замахал руками Александр Сергеевич.

Грин подбежал.

— Простите... я сейчас, — он сбросил лыжи, сел на снег и стал расшнуровывать ботинки. Ему подали другие.

— Где ты был? — спросил Александр Сергеевич.

— Неважно, — махнул рукой начальник.— Наконец-то всему этому конец.

— Я прыгал с трамплина,—сказал Грин.— И знаете, я не упал. Два раза прыгнул и не упал.

— Поехали, поехали!—торопил шофер.

— А лыжи куда? — спросил Грин. .

— Лыжи возьмут. Садись.

Грин вошел в автобус. За ним, уже на ходу, прыгнул Александр Сергеевич, и дверь плавно закрылась.

— А все-таки я его одолел;— сказал Грин Пете.

— Что ты там еще одолел? — спросил Шиков.

— Трамплин, Саше. Самый большой трамплин.

Грин привстал и долго смотрел в заднее окно на убегающую дорогу. Лагерь становился все меньше и меньше, и все события, происшедшие в нем, казались трогательными и смешными. Это всегда так: издали прошлое кажется хорошим и легким.

— Прощай, капитан Грин, —Сережа незаметно кивнул высокой щетине елок, и глаза у него стали грустными.

ПЕРЕД ВЕСНОЙ

Владислав Шошин

Снег еще по лощинам хоронится, Но уже разговор не о нем... Если ноготь до почки дотронется Почка брызнет зеленым огнем. И огонь этот по лесу ринется, И березы качнутся, хмельны, И упорство врагов опрокинется От веселой весенней волны!

Ты в воскресенье спишь до десяти, А нам, оставив город в 8.20, Заснеженными рощами идти И миром предвесенним любоваться. И в память западут на много лет И белочка на елке, непоседа, И заячий запорошенный след У лыжного сверкающего следа.