Костёр 1982-03, страница 45

ОНИ ПИШУТ ДЛЯ ВАС

ЕСЛИ БЫ

мы

жили

РЯДОМ

Я позвонил ему из телефонной будки, и мы договорились встретиться у метро.

Он подошел ко мне, катя рядом с собой большой дорожный велосипед. Кругом была Москва, мчались по широкому проспекту машины.

— Не страшно на велосипеде? — удивился я. — Здесь и

О

улицу-то переити трудно.

— Это же очень просто, — успокоил меня он, — в метре от тротуара полный вакуум, едешь будто по пустынной дороге.

И я подумал: а ведь и правда! И еще подумал: как это здорово он умеет понять из

40

жизни такие простые, казалось бы, вещи.

Это мой Старый друг, писатель Сергей Иванов. Мы знаем друг друга десять лет, потому я и сказал — «старый», а во-обще-то, незнакомые, когда обращаются к нему на улице, называют его молодым человеком. Трудно дружить, если один из нас живет в Москве, а другой — в Ленинграде. Хорошо, если мы видимся хотя бы раз в году. Да еще я читаю его рассказы, или главы из повестей, или очерки — когда в Шионере», когда в «Костре»— и хотя понимаю, что написаны они для всех, кто прочтет, душе моей становится теплее, радостнее — на секунду мне кажется, что это только для меня написано — это мне такой привет, доброе слово напечатал

друг.

Мы были еще мало знакомы, когда в 1973 году я прочитал его первую книгу «Хлеб и снег» и сразу полюбил ее. Многие рассказы из этой книги я часто перечитываю и сейчас. Например, рассказ «Лето я провела хорошо» — с него начинается книга.

Как-то раз я сказал Иванову, что это один из лучших рассказов про собаку в современной литературе. Он мягко улыбнулся в ответ. Может быть, он улыбнулся моей наивности. Потому что, хотя главное действующее лицо в рассказе — собака, сам рассказ, конечно

же, намного шире. Живет на берегу большого северного озера собака Жучка. Хозяин ее — рыбак, а живется собаке у него плохо, не особенно-то они дружат друг с другом. Потом Жучку переманивает городская девочка, приехавшая к бабушке на лето, даже имя ей дает другое — Хвостик. А потом девочка уезжает... Собака снова становится Жучкой.

Но это — только внешний сюжет. Как, скажем, идешь ты из школы, на тебя смотрят прохожие и думают: ничего особенного не происходит — школьница или школьник идет домой. А в тебе, внутри, как раз и происходит все особенное, твое: твои большие радости, или наоборот, боль.и несчастье, или

страх, или стыд. А прохожие не догадываются. Разве что кто-нибудь сумеет заглянуть внутрь твоего мира. Но это почти невозможно. Внутрь рассказа заглянуть проще — надо лишь уметь внимательно читать. И тогда ты почувствуешь в том рассказе отчаяние от измены, счастье настоящей дружбы, горе от потери друга, а главное — услышишь, как в человеке прорастает его душа. Тот, кто умеет чувствовать свою душу и души других людей, близких и далеких — тот человек счастливый.

Все, что я рассказал, было предисловием, а теперь о самом Сергее Иванове.

В детстве мой друг жил в деревне недалеко от Москвы. Хотя деревню ту сегодня найти на карте трудно— она слилась

О

с городам, все же память о ней останется навсегда, благодаря стихам знаменитого поэта Маяковского: «Поселок Пушкино горбил Акуловой горою, а низ горы — деревней был, кривился крыш горою». В той самой деревне жил Сергей Иванов. И теперь, если надо описать далекие леса, поля и озера, писателю помогают его родной деревенский лес, родное поле и озеро. В детстве он любил сочинять стихи и различные истории, а с восьмого класса стал их записывать и складывать в письменный стол.

После школы поступил в институт, а после института поехал учить детей в Псковскую область. Школа была особая— для детей с нарушением речи. То есть все ученики хотя бы немного заикались. Когда же они узнали, что новый учитель русского языка тоже слегка заикается, они полюбили его больше всех других учителей.

А потом он переехал в Москву.

Здесь посмотрел однажды писатель Феликс Лев рассказы, которые уже много лет писал для себя и прятал в письменном столе Сергей Иванов, и удивился:

— Да здесь же готовая книга!

И отнес рассказы в издательство к редактору Лидии Иосифовне Доукше. Лидия Иоси-