Костёр 1986-09, страница 8

бы часть, прилегающую к поляне. Ведь не рушат же ради кирпича архитектурные шедевры старины. Может, и природе не так-то просто бывает построить такое вот, стоящее театра, а то и храма, место.

В осинник я вошел осторожно, как и положено по грибниковским поверьям, спрятав нож в карман (пока грибы не нашел, нечего и ножом размахивать). Подкладка из прошлогоднего осинового листа еще не сопрела до легкой ажурной сеточки и была такой влажной, что даже чавкала под ногой. А я-то думал здесь сухо. А все просто — осинник этот на северном склоне, вот и просыхает долго. Грибов еще не было, но я прямо слышал: тут они. Я снова вернулся на край поляны и наткнулся на два молодых подосиновика. И заметил, чТо эти грибы выросли там, где листва уже не чавкает. Поднялся тогда немного по склону и, оглянувшись, увидел, что бродил до этого в пологой ямине, видно, слишком влажной для грибницы. Но грибов все-таки не было и, опять же по грибниковским правилам, я присел на поваленный ствол и закурил, при этом я настойчиво думал, что, мол, не очень я и гоняюсь за грибами. Что попадется — тому и рад, а сейчас и вовсе их не ищу, сижу, отдыхаю. И то ли воздух осинника, то ли властный покой этого места мягко так меня охватили, и мысли побежали легкие, как лиственный лепет. И вдруг меня аж качнуло — передо мной стоял гриб. Я понял, что давно его вижу, только отчета себе не отдаю, и вот узнал: гриб, белый!

Вообще, в поиске грибов такое не редкость. Зашел в место с другой стороны или даже настроение у тебя сменилось — и видишь их там, где ну только что ничего вроде не было. Я не' тотчас вскочил, не кинулся к нему, убедился сначала, что это не морок, не обман, и уж потом подошел. Белый. Очень старый, но белый все-таки гриб. Очевидно, князек этого места. Вылез раньше всех, и теперь еле стоит. Князька брать не надо, тронь его — он и развалится. Но по грибниковским поверьям, надо ему поклониться, вроде как собирался взять, но из уважения — раздумал. Ни в коем случае не пинайте его, не брюзжите, что вот, мол, расчервивелся, вас не дождался. Нельзя — удачи не будет. А с белыми это запросто. Очень способный к игре в прятки гриб. Крупный — да. Но он, хоть и называется белым, а снаружи у него ярко-белого нет. Ножка толстая, дородная, как бы заштрихована простым карандашом, а шляпка — цвета серо-коричневой замши, чуточку еще' запыленной. То есть расцветка такая, что в осиннике — лучше не надо. Отведи на секунду глаза — и потерял. Говорят, в хвойных белые — ярче окрашены, ну, возможно, а у нас — такие вот.

Грибы после князька стали попадаться дорожками почти точно с севера на юг. И не как хозяйке, а гриб от гриба — в двух, четырех шагах. Иногда по два. Крупный и мальчик-с-пальчик рядом. На дорожке гриб от гриба не сразу увидишь. То ли он впереди, то ли немного сбоку, то есть уже на параллельной дорожке. Словом, не видать его: нужно и присесть, и глаза протереть,

развлечься немного, наблюдая за муравьями, а то притворно пробормотать: мол, мне и этого, пожалуй, хватит. А если прошел несколько шагов вперед или в сторону, то смотри, куда ногу и корзину ставишь. Вполне возможно, что на гриб.

И что приятно: белые не водянисты, они плотные и тяжелые приятной тяжестью настоящей добычи. Мякоть у них — белейшая и цвета на срезе она не меняет. Ну и запах у них, конечно, свой и из грибных запахов наилучший.

Та корзина белых — первая моя корзина и, не буду врать, пока последняя. Времени не было повторить такой замечательный поиск.

Что касается грибниковских поверий, то ваше дело, соблюдать их или нет. Но если соблюдать, то грибы попадаются чаще. Я не мистик, в чем тут дело, не знаю, но чаще. Это многократно проверено. Наверное, все несложно. Ведь, если приглядеться, то это правила вежливости. Ведь не будете же вы в гостях с порога справляться, чем вас будут угощать, опрокидывать под стол непонравившееся блюдо, и вообще, хамить. Ну и, когда идешь в наше неголодное время в гости, то, наверное, встреча с самим хозяином важна... Вот и поверья эти, если серьезно, то придуманы они, чтобы не хамить лесу, быть с ним другом и гостем, тогда и подарки будут, и появится, возможно, то, без чего сложно становится жить — любовь к природе, возможно, появится.

8.

Вечером у нас было царское жаркое, из одних только белых, да еще хозяйка к ним стакан сметаны дала. А насчет того, что царь-грибы едим, возразила:

— Не-ет, ребяты. Царь-гриб, он другой, да и не едят его. Вот я про него сказочку припоминаю. Бабушка моя по отцу рассказывала. Они из грибных мест были, ну и сказочка у нее была.

Жила, значит, в ихней деревне девушка. Ну, такая, знаете, никакая. Ни тонкая, ни худая, ни гладкая, ни рябая. Вроде не лодырша, а всякое дело у нее из рук вырывается. Да я таких и в Елшанке хоть две найду. Начнет щи в печи варить, маленько, да переварит, рубаху отцу стирать — рукав оторвет. Пришивать сядет — все пальцы переколет. Заплачет, одно хныканье выходит, засмеется над чем — недосмеется. Вот, значит, ребяты, какая девушка жила, ровно моль, и не глядеть бы на нее, не то, что говорить. Вон у соседки старшая дочь — точно такая... Да ведь живая душа.

Всех девушек на вечеринку зовут, а ее обходят, ко всем сватьев засылают, а за ней не идут. Вот мать ей и говорит:—Дидятко ты мое неудачное, иди што ль к старухе-шептунье (счас-то таких нет, перевоспитали их всех) пусть она тебе чего посоветует. Ну, жалеет ее, мать-то, свое дитё с ума не сбросишь.

Девушка пошла, а та ее прям в лоб и огорошила:— Тебе, девка, к грибному царю надо (вот тут про грибного царя начинается).

Та:— Да што ты!

6