Техника - молодёжи 1941-06, страница 53

шеи, по пятому — перешагнуть через поруч-- если не раздастся шестой гудок, бро-„..я в море... Наконец заревел шестой гудок —ложная гревога! Наверное, не один я плюнул и чругался энергичной бранью, бредя обратив на койку.

Однажды капитан объявил, что осталось 1500 миль до берегов Англии. В этот день ей был сильно озабочен, получив по радио известие, что мы находимся в районе действия германских крейсеров. Поймать нашу посудину не стоило никакого труда, 1тащить эту старую калошу в порт также !иикто не станет, нужны только один-два (выстрела, чтобы пустить ее ко дну со всем [акипажем.

| Дело в том, что от северных берегов !Шотландии до островов Фероэ, а затем от этих островов до Исландии тройная цепь (английских крейсеров держала блокаду Северного моря. Каждому крейсеру была назначена определенная зона, где он ходил взад и вперед, задерживая все пароходы, направляющиеся в Германию, Иногда германские крейсера выходили- навстречу своим пароходам с целью прорвать блокаду, увлечь за собой английские корабли и тем дать возможность торговым судам пробраться в немецкие воды. Мы нарвались на один из таких эпизодов. «Оратава» развил предельную скорость, чтобы уйти из опасной зоны. Крейсер скрипел от напряжения, весь организм дрожал от ударов машины. Так шли всю ночь, а наутро были уже в полкой безопасности — мы находились за линией кораблей английской блокады.

В воскресенье утром 8 ноября шторм Наконец утих. Проснувшись, я почувствовал изумительно приятную плавность хода—без скрипа, рева и всех прочих прелестей. Я поспешил на палубу — море было тихое, даль закрывалась пеленой ту-ана. И вот в этом тумане постепенно ста-з обрисовываться что-то темное, какие-) скалы или утесы. То была земля!

Туман постепенно рассеялся. С жадным вниманием всматривался я в лазурную даль, чуть-чуть подернутую легким маревом, за которым виднелись еле заметные | очертания земли.

: Вот он, старый грозный Альбион! Смешанное, двоякое чувство охватило меня при этой первой встрече с могущественной страной. Англия была союзницей России, с которой мы были связаны «кровными узами» ожесточенной борьбы против" общего врага. Но вместе с тем я не мог забыть многолетнего соперничества Великобритании с Россией на международной арене.

Правительство Англии отлично сознавало, какую силу могла бы иметь в будущем наша страна, раскинувшаяся на одной шестой части земного шара, с ее неистощимыми богатствами недр, с ее быстро ^увеличивающимся населением. Если бы Россия добилась свободных выходов к незамерзающему морю и создала бы действительно могущественный флот, то ее флаг мог бы в любой момент появиться на всех путях, над которыми господствовала Великобритания.

По условиям Парижского мира, продиктованного Англией после восточной войны 1853—11856 годов, Россия формально потеряла право держать военные корабли на Черном море, которое когда-то называлось Варяжским или Русским.

В 1861 году России под давлением Англии пришлось отказаться от острова Цусимы. Между тем превращение этого острова в морскую укрепленную базу, в оплот России на Дальнем Востоке могло бы совершенно изменить последующие события вплоть до русско-японской войны 1904—.1905 годов.

В 1878 году во время русско-турецкой j войны, когда были разгромлены армии Османа, Сулеймана и Мехмед-Али, когда русские войска неудержимой лавиной дви

Л?

Вся команда, надевая на ходу спасательные пояса, выскакивала на палубу. Бежал поваренок в белом фартуке и колпаке, державший по забывчивости в руках большую деревянную ложку.

гались к совершенно беззащитному Константинополю, Англия ввела свой флот в проливы и угрожала войной, если русские вступят в столицу Турции.

Современное мне поколение выросло и воспиталось на русско-турецкой войне и ее тяжелых последствиях. Никому другому, как нам, не приходилось так остро воспринимать результаты этой войны. Самое раннее мое воспоминание детства относится к осени 1878 года, когда русские войска, возвратившиеся с войны, проходили по улицам Петербурга. Яркая картина запечатлелась в моей памяти. Я был тогда пятилетним мальчиком. Отец держал меня на руках, кругом все было запружено народом, солнечные лучи сверкали на штыках марширующих полков. Мне вспоминаются оглушйтельные крики толпы и гром военной музыки.

С каким вниманием слушали мы, дети, рассказы о войне и боях под Плевной, о громадных потерях при неудачном штурме турецкой крепости 30 августа. В этот день были именины царя Александра II. Главнокомандующий русской армией Николай Николаевич хотел преподнести подарок своему коронованному брату и напрасно пролил потоки русской народной крови. Помню, как распевали мы детскими голосами распространенную тогда грустную песню:

Именинный пирог из начинки людской Врет готовит держанному брату, А по Руси святой ходит ветер лихой И разносит крестьянские хаты...

Наш крейсер все ближе и ближе подходил к земле.

Можно было уже хорошо различить контуры английских гор.

Да, длинен синодик всех попыток Англии предотвратить усиление царской России!.. fto теперь она была союзницей, обещавшей протянуть руку помощи русской армии. Что даст нам эта рука?

Вскоре стал вырисовываться остров Реслин—мы входили в Ирландский пролив.

Команда была вызвана наверх, оркестр заиграл английский гимн.

Пролив постоянно забрасывался германскими минами. Английские тральщики периодически очищали его, но все-таки было много случаев, когда корабли наскакивали здесь на мины. Поэтому капитан приказал всем иадеть спасательные пояса. Оригинальную картину представляли собой музыканты, играющие гимн, с надетыми спасательными поясами, готовые взлететь на воздух.

Из туманных облаков выглянуло наконец солнце. Тучи чаек и буревестников с криком косились вокруг нашего крейсера. Море было покрыто ровными далеко уходящими вдаль волнами с белыми зайчиками. Время от времени навстречу нам попадались суда, прошел караван тральщиков. Направо показались высокие скалистые берега Ирландии с пятнами зеленеющих полей и белыми коттеджами.

Туман стал опять сгущаться, когда мы подходили к заграждениям Гренкока. На-ступали какие-то неестественные сумерки. Все плотнее и плотнее становилась белая пелена вокруг. Она совершенно окутала нас своей непроницаемой завесой, в двух шагах буквально ничего не было видно. То был знаменитый английский туман.

Черепашьим ходом двигались мы вперед, все время издавая гудки и звоня в колокола во избежание столкновений. Наконец крейсер стал на якорь. Гудки и звон не прекращались всю ночь на всех судах, стоящих на рейде; лучи прожекторов пронизывали туманную мглу.

Еще до рассвета нам был подан катер, который и доставил нас к набережной.

Взобравшись по трапу на пристань, я расставил ноги и попробовал, не качается ли земля.

Сомнений не было —под моими ногами была твердь, настоящая, неподдельная твердая земля.

(Продолжение следует)