Техника - молодёжи 1946-04, страница 25

— Тут через Забор. ~~ продолжает комендант, словно не слыша нашего вопроса. — перескочили четыре молодца и кинулись врассыпную, «Стоп!» кричу я ям. Один из них подбегает ко мне и говорит; «Не волнуйтесь, товарищ, все протекает почти нормально. Мы из соседнего с вами научно-исследовательского института. У нас тут одна деталь удрала без спросу и ворвалась к вам во двор, Простите за беспокойство...» Предъявляет удостоверение. Документ в порядке. Действительно, человек из соседнего института — профессор Соколов. «Скажите. — говорю я ему с проницательной улыбкой, — не у вас ли¹ это вчера ночью, да и сегодня тоже, работал очень мощный репродуктор?» — «Совершенно верно. У нас», отвечает он. >*А не помогает ли вам сотрудник нашего института Петр Сергеевич Янин?» опять спрашиваю я его. «Очень даже помогает. Благодаря ему мы и достигли этих поразительных результатов». («Ничего себе результаты! — думаю я. — Чуть не прихлопнула меня ваша чертовщина».) «Да не вы ли будете комендант Воронов, о котором» Петр Сергеевич так лестно отзывался? — обращается ко мне профессор. — Приятно познакомиться! Тогда пожалуйте к нам. Мы давно собираемся пригласить вас на помощь». Ну, что мне оставалось делать? Пришлось запереть дверь и помогать тащить этот сумасшедший баллон в соседний институт. Вскоре нас с Петром Сергеевичем к ним официально и прикомандировали. С тех пор так вот здесь и работаю.

— Может быть, вы нам все-таки объясните, что все это значит, — робко проговорил мой товарищ.

— Отчего же не рассказать, — начал опять комендант. —• Поскольку вы приехали к нам для консультации, то будет даже весьма полезна ознакомить вас как можно глубже. Я, собственно, так и собирался сделать. Вам я постараюсь объяснить все так просто, как смогу, так сказать, умышленно избегая каких-либо запутанных математических фор-мул.

Воронов небрежно закинул ногу на ногу и принял непринужденную позу. Нам стало ясно, что ему предстоит нелегкая для него задача и он старается это скрыть излишней развязностью.

—•Вы представляете, что произойдет с каждым твердым предметом, если по нему, например, стукнуть? — начал он, с размаху ударив себя кулаком по колену.—Он издаст звук! А что это значит? Это значит, что предмет от удара сжимается или искривляется. Сначала, конечно, в одну сторону, а потом, из-за упругости, в другую. Ну, и начинает, как говорят в физике, колебаться, или, говоря обыденным языком, дрожать. Вот эта-то дрожь и баламутит окружающий воздух, а уже дрожащий воздух, сотрясая барабанную перепонку в нашем ухе, и вызывает в нашем сознании полное впечатление звука. Вам понятно?..

— Ясно, — проговорили мы,— Очень понятно. Продолжайте.

— Вот, например, когда мы говорим или, предположим, кричим, то в этот момент у нас в глотке тоже трясутся какие-то там связки, благодаря чему и слышен голос. Ну, а если бы связки не дрожали? То тогда говорить или, тем более, кричать было бы совершенно невозможно. Ясно?..

Я с ужасом посмотрел на своего- соседа, доктора физико-математических наук. К моему ■ удивлению, он добродушно улыбался.

— От звука, — продолжал комендант,—дрожат не только человеческие перепонки в ухо... Все дрожит! Только очень слабо. Даже незаметно на-глаз. И вот было как-то замечено... это самое... Представляете? Каждый предмет

х шипением прыгнуло через забор черное продолговатое тело, распуская позади

себя пламенный хвост...

как бы настроен на свой, совершенно определенный звук. То есть он сильнее всего начинает дрожать от звука именно такого, какой он сам любит издавать. Понимаете? Зачем нам с вами далеко итти за примером? Давайте хоть сейчас возьмем две гитары и настроим их на одинаковый лад. Если, предположим, вот вы дернете струну у одной гитары, то у другой гитары, которая, например, находится в руках вот у вашего соседа, самостоятельно зазвучит струна, настроенная на этот же тон. А отчего так получается, я вас спрашиваю?..

— Это объясняется резонансом, — улыбаясь, проговорил доктор.

— Вот, вот! — радостно продолжал комендант. — Именно резонансом! Л что такое резонанс? Я вам тоже объясню очень просто... Давайте возьмем доску, зажатую с одного конца в бревна. А на другой конец посадим какого-нибудь чудака и начнем его качать. Если мы с вами будем подталкивать его каждый раз в такт движению доски, то даже слабыми толчками раскачаем' его так, что ему, сделается страшно. А если, предположим, мы будем толкать доску хоть и сильно, но явно не в такт, невпопад, то ничего хорошего не выйдет. Вот так и со струной! Когда воздушные колебания начинают ее толкать, выражаясь научно, в ритм ее собственным периодам, то она очень легко раскачивается, а уже какая-либо другая частота ее мало трогает. Понимаете?.. Конечно, струну нельзя сравнивать с каким-либо обыденным предметом. Со струной просто. Она может колебаться только в определенном направлении и потому издает один достаточно ясный звук. А вот самоварная труба... тоже издает звук. Но что это будет за звук? Какого тона? Да на этот музыкальный вопрос ни один композитор ответить не в состоянии. Почему это так. я вас спрашиваю?..

Комендант торжествующе посмотрел на нас, как бы любуясь произведенным им эффектом. Мой приятель, пораженный такой необычайной трактовкой акустики, даже перестал улыбаться.

— Самоварная труба, — начал он понуро.—при ударе излучает сложный звуковой спектр, состоящий из> нескольких основных частот и обертонов..,

— Вот, вот, вот! — подхватил комендант» — Совершенно верно! А все потому, что она, проклятая, не может дрожать только в одном направлении, как, скажем, струна. В силу своей сложной конструкции при ударе одновременно

сжимается, изгибается и черт его знает как коробится,., самым причудливым образом. Благодаря этому и получается не одни ясный тон, а целый хор самых нестройных. Понятно?.. И труба, пони* маете, тоже подвержена этому самому резонансу. Только для того, чтобы заставить самоварную трубу как следует дрожать, на нее нужно действовать точ* но таким же отвратительным звуком, какой она сама издаст при падении, Верно?..

— В общем верно,— вздохнул доктор физико-математических наук, — только вы как-то странно выражаетесь.

Воронов смущенно улыбнулся и, вы» иув из полевой сумки блокнот, принялся рисовать чернильным карандашом какую-то схему.

— Вот, значит, баллон...«—бормотал он.— В нем находится специальный порох, который теперь применяется для ракет.,. Вот тут электрический запал, чтобы его поджигать. А вот здесь, iw конце цилиндра, выходное отверстие для газов прикрывается стальной шторкой. Рядом — электромагнит. Он заставляет дрожать стальную шторку. Перед шторкой — рупор... Теперь посмотрите, что из этого получается.

Комендант попросил пододвинуться нас поближе к нему и продолжал уже почти ШОПОТ0М!

— Электрический запал поджигает порох. Получается огромное количество газов. Они со страшной силой струей вырываются через узкое отверстие в рупор. А тут вот, как плотина, режет струю стальная заслонка. Понимаете?.. Если мы эту заслоночку будем передвигать, то тем самым зажимаем выход газов. А заслоночка эта самая трожит от электромагнита, быстро передвигается взад и вперед... Вот и соображайте, что из этого выйдет. Газ, вырываясь из баллона в рупор,- идет уже не ровной струей, а прерывающейся в такт вибрации заслоиочки. Значит, стоит только к радиоусилителю, работающему от граммофонной пластинки, вместо громкоговорителя присоединить провода вашего электромагнита, как заслонка начнет дрожать со звуковой частотой и передаст звук, записанный на пластинке, струе газа, вырывающейся с огромной мощностью... Понимаете, что получится?! Из рупора рванется звук с мощностью взрыва! $то будет как бы ряд взрывов, часто следующих один .ia другим, как волны звука. Ясно?.. Так вот, товарищи такую-то штуку и соору., днли. Можно сказать, помесь репроду^-

L_