Техника - молодёжи 2002-10, страница 27
табельные жилища, средства передвижения, космонавтику и т.д. Э! Не надо путать мух с котлетами, Надо чётко различать НАУКУ и ТЕХНОЛОГИЮ. Технологи добились больших успехов во многих областях, делая нашу жизнь всё более комфортной, эмпирически находя те или иные решения и, как правило, вовсе не обращаясь ни к какой науке, но крайней мере,— теоретической. Какой теоретической наукой пользовался изобретатель радио Ионов, собирая свой простенький грозоотметчик? Никакой. Работал как инженер-изобретатель. Какими теоретическими знаниями обладал Ползунов, конструируя свой паровоз? А наш великий, действительно могучий гений Циолковский, не обращаясь к науке, сидел и по наитию изобретал, выдвигал умопомрачительные идеи. Этому нигде не научишься, не будучи, как говорил всё тот же Циолковский, «аристократом мысли и породы». На протяжении всей истории человечества ТЕХНОЛОГИ делают своё великое дело по улучшению жизни людей без всякой науки или при её минимальном использовании. Экспериментальная наука в современном смысле отсутствовала в античном мире, но и тогда строили дома из бетона, кирпича (Вавилонская башня), укладывали асфапьт (Междуречье). В Древнем Риме были бани с горячей водой, тёплые туалеты со сливными бачками, остекление окон и многое другое. В Древней Греции и Египте пользовались электрическими батарейками (но науки-то об электричестве ещё не было!). Парфенон, храмы Карнака, Абу-Симбела, пагоды Китая и Вьетнама, пирамиды майя и ацтеков поражают современных строителей: как они созданы, если пи сопромата, ни теории материаловедения и в принципе быть не могло в момент создания этих грандиозных памятников. Как это делалось? Ответ прост: без всякой науки, путём эмпирического накопления фактов, опытным путём и методом проб и ошибок, то есть технологическими приёмами. Не обнаружено следов научного исследования у народа, давшего миру самый точный календарь: как это сделали майя, до сих пор непонятно. А Европа вот уже несколько тысячелетий, при всем грандиозном развитии в ней научного знания (беда в том, что оно отделено от жизни), не может связать концы с концами в своём бездарно неточном, условном календаре, с его странными «лишними» днями, периодически выбрасываемыми из человеческой хронологии (ведь в эти «дыры» во времени попадают люди и события!). В чём же дело? В том, что этим вопросом занимается паука... Не 6i>i.no науки и в Древнем Китае, но космонавтика, можно считать, родилась именно там: в VIII в, изобретатель Ван Гу в присутствии императора попытался взлететь в небо на устройстве из ракет. Продолжая тему космоса, скажем, что и ракетчики 30-40-х гг. XX в. в Германии, Советской России, США, Франции вовсе не были учёными. Это были практики, технологи, инженеры, изобретатели, а то и просто самоучки. Л какие космические достижения они подготовили! Недаром, когда встал вопрос о приёме разработчиков ракетных систем в Академию наук СССР возникли трудности — их не хотели принимать: ведь они действительно не были учёными и к науке не имели отношения. Вот тогда у Королёва и появилась мысль организовать отдельную Академию космонавтики, что и было реализовано энтузиастами и 1991 г. Однако снова вернёмся к Китаю, давшему миру исключительно много технологических открытий: компас, порох, фарфор, шёлковое производство и т.д. Задолго до Пифагора китайцы использовали музыкальный строй, названный «пифагорейским». Они связали музыку с фундаментальными принципами мироустройства. Но в этом не было ни малейшей научности. В древнем китайском произведении «Люйши чюньцю» сказано: «Музыка рождается из меры, коренится в великом едином. Музыка покоится на соответствии между Небом и Землёй». Исходя из этих принципов, китайцы разработали «Книгу перемен», которая охватывает, как теперь установлено, законы истории, социальной жизни, генетики, искусства, эстетики, медицины и многого другого, являясь своего рода универсальной формулой мира. Есть ли что-либо подобное в Европе, в которой так интенсивно развилась наука? Пример Китая нам нужен лишь для того, чтобы показать, что фундаментальные открытия могут быть сделаны безо всякой науки, или д;иже па основе антинауки, каковой является откровение, прямое знание, непонятно откуда полу- 'S чаемое. ВД Через символы китайцам открывается X то, что неспособен постичь европейский F? ум в понятиях (А.П. Девятов), Мышление ^ китайцев стратагемпо и потому может О открывать новое интуитивно, мстафори- о чески, через ассоциацию с символами, в беспонятийном неизречённом виде. А не таким ли было, Предположим ^ мы, мышление Циолковского? Или 0 Хлебникова, ноэта, который предрекал £ многие события XX вв., не будучи ни историком, ни вообще каким-либо учёным?! А каким учёным был монах Авель, точно «расписавший» судьбу всех русских царей и императоров вплоть до несчастного Николая II; А.С. Пушкин, который не раз видел воочию будущие события, и самое страшное из них — императора Александра 11 с окровавленными ногами?! Нет, наука пасует перед объяснением таких фактов... 11ет такой отрасли знания, освящаемой учёными и высокой наукой, где бы не было прямо исключающих друг друга теорий. Развитие науки происходит вовсе не так, как ею же декларируется путём уточнения положений какой-то теории и тем самым приближения её к Истине. Научные теории, по мере появления новых, напрочь отрицают предшествующие, вроде того, как властители ниспровергают своих предтеч. Теория относительности не имеет ничего общего с теорией Ньютона, теория Вавилова с теорией Лысенко, а глубже в истории — Архимед отрицал Аристотеля и т.п. Второй закон термодинамики, нарисовавший перспективу тепловой смерти вселенной, сейчас отвергается; Эйнштейн критикуется со всех сторон; придуман ан-тропный принцип, в соответствии с которым всё во вселенной совершается ради 25 |
