Юный техник 2000-01, страница 47
перед благодарным человечеством и осудит всю ту толпу чванливых посредственностей, которым нет дела до великих начинаний. Так было во все времена: Колумб, Леонардо да Винчи, Мнхайло Ломоносов и я. Буров... — Вот что я вам скажу! — прервал я его. — Вам болыие нечего рассчитывать на мою помошь! Ваше несносное самомнение разрушило все добрые 43 вства, которые я имел несчастье к вам испытывать до сих пор! При этих словах я покинул Бурова, ошарашенного сголь не свойственной мне резкостью. Я терзался в глубине души, но понимал, что иначе пост] пить нельзя. Эют человек, почувствовав в ком-либо слабину и уступчивость, желание выслушать ею с сочувствием, присасывался как пиявка. Он и был пиявкой, энергетическим вампиром! Поэтому его все избегали. И поделом; оставшись в одиночестве, он, можег быгь, и одумается. Я дал себе слово больше не играть роль рабочей лошадки в упряжке этого несносного и бесцеремонного человека. Мотивируя своп домо!а-тельства «правом гения», он быт всего лишь тщеславным и второсортным мечтателем Ему не хватало ни последовательности, ни основательности. Он слишком разбрасыватся. все путал, ничею не успевая продумать, и втягивал в этот водоворот легковерных знакомых вроде меня, — а когда все заканчивалось фиаско, он находил повод выити сухим из воды, ссылаясь на враждебную конъюнктуру или нерадивость помощников. Через несколько дней Б "рос снова подошел ко мне, и на его лице изобразилось обычное заискивающее выражение. Я устремил на него самый суровый и непреклонный взгляд, на который только был способен. — Нет-нет! — замахал руками Буров, испугавшись, что я не стану его слушать. — Я не собираюсь ни о чем просить вас. Как говорил великии Ньютон, если бы я ожидал, чго кю-нибудь мне поможет в моих делах, я никогда бы не совершил ничего. — Вы делаете успехи, — промолвпл я недоверчиво — Что же вы хотите? — Суший пустяк. Я знаю, что ваш дядя работал над одним весьма полезным изобретением... — Вот вы куца клоните! — усмехнулся я. — Хотите пойти по его стопам? Иногда мне кажется, что это было бы совсем не плохо... Но до сих пор вы весьма скептически отзывались о моем дяде и мы с вами даже ссорились из-за этою. — О, в душе я всегда благоговел перед ним. Я думал: вот человек, который всегда успевал претворить в жизнь свои идеи. А согласитесь, что они казались всем не менее безумными, чем жМои? Мой двоюродный дядя, чудаковатый профессор физики, — тот самый, о котором заговорил со мной Буров, — выйдя на пенсию, кажет 42 |
