048 Коневский Рождество-Богородичный монастырь, страница 11

подвижники

На иконах преподобный Арсений часто изображается с Коневским образом Божией Матери.

рику, и он отправился дальше. Не успел он отплыть на достаточное расстояние от острова, как поднялась буря, и ветер прибил лодку к берегу. Преподобный переждал бурю и опять пустился в путь. Но ветер и волны разыгрались с новой силой и не дали ему уйти далеко от Коневца. Так подвижник уразумел, что должен остаться здесь.

На вершине Святой горы воздвиг себе преподобный Арсений келью и подвизался здесь в уединении около трех лет. Печатное Житие (автором его является, по всей видимости, коневский игумен Иларион) утверждает, что в это время к нему приходил посланец от настоятеля Валаамского монастыря, звавший его переселиться в обитель преподобных Сергия и Германа. Арсений ответил отказом: он уже полюбил Коневец, показавшийся ему сначала таким неподходящим для иноческого жития.

В 1396 году преподобный перешел жить на берег озера — туда, где сейчас находится скит в честь Коневской иконы Божией Матери. В это же время на остров прибыли и первые монахи. Жизнь новой общины регламентировалась афонским уставом.

На берегу Ладоги монастырь с деревянным храмом Рождества Пресвятой Богородицы (обратите внимание, прп. Арсений освящает церковь в своей обители точь-в-точь так, как освящен был собор в Лисицком монастыре) просуществовал двадцать пять лет, а после наводнения монахи перешли на более высокое место, указанное преподобным Арсением. Здесь ими также была возведена церковь в честь Рождества Божией Матери.

Святой старец управлял монастырем на протяжении полувека. Неизвестно, как часто отлучался он на «большую землю» по нуждам обители. Чаще всего говорится только об одном его путешествии, совершенном им уже в качестве коневского настоятеля, — на Афон. В 1447 году прп. Арсений мирно почил, оплаканный учениками. Перед кончиной он завещал коневским инокам свято хранить устав Святой Горы и блюсти общую трапезу. По поводу общей трапезы в Коневском монасты

ре существует любопытное предание: якобы некий прозорливый старец обители «подслушал» однажды разговор двух бесов. Один из них, печалуясь,

говорил, что все новгородцы в один голос хвалят житие коневского игумена. Другой отвечал на это, что да, мол, устав монастырский всем хорош и «без порока», но кое-что все-таки радует бесов. А именно: то, что прп. Арсений держит у себя в келье особое угощение на случай приезда в обитель ее благотворителей. Старец все донес игумену, и тот не только перестал держать у себя сладкие яства «про запас», но и строго наказал келарю, чтобы отныне трапеза у иноков была общая, а по кельям бы у себя никто ничего не хранил.

Погребли преподобного Арсения на паперти храма Рождества Богородицы. И уже вскоре его почитание распространилось по всем приладожским землям и далее, по всей Новгородчине. В особенности чтили память прп. Арсения Коневского «плавающие по водам» (моряки и рыбаки), сугубым покровителем которых он считался.

ЛНЖП

Коневские старцы

При отце Адриане (Блинском) на Коневце подвизались несколько монахов-отшельников. Надо сказать, что и сам отец Адриан свою духовную родословную вел из рославльских лесов и, по общему мнению современников, являл собой высокий пример «мужа свята». При назначении его строителем Коневского монастыря он ни в чем не изменил своих привычек — «такую же носил худую одежду и обувь, как и в пустыни, и не только в монастыре своем, но и в Петербурге».

Василиск, Сильвестр и Зосима — таковы имена пустынножителей Коневских. Из них наиболее известен в наши дни старец Зосима (Верховский), послуживший впоследствии одним из прототипов старца Зосимы из «Братьев Карамазовых» Достоевского (в «коневскую эпоху» старец Зосима старцем еще не был — шел ему третий десяток лет). Жили отшельники в трех верстах от обители, близ горы Змеиной, где отец Адриан выстроил для них кельи и «с благословением отпустил своих учеников на безмолвие».

В «Кратком жизнеописании преподобного Зосимы Верховского» так описывается жизнь отшельников на Коневце: «Пять дней неисходно проводили они в своем уединенном безмолвии, а в субботу, после вечерних своих правил, приходили в обитель ко всенощной; в воскресенье, после литургии, обедали вместе с братией за общей трапезой и, получив от начальника все нужное для пропитания и работы, также и книги для чтения, к вечеру в воскресенье возвращались в свое уединение, где очень много трудились для обители. Отец Зосима научился переплетать книги и писать уставным письмом, также хорошо резать деревянные чашки, ложки и прочее, а отец Василиск делал глиняную посуду; еще плели они корзины, лапти, делали лукошки из березовой коры; в собирании же ягод и грибов томили себя до усталости, и все это — и рукоделие, и плоды — в субботу приносили в обитель».

Василиск и Зосима оставались на острове до отъезда отца Адриана (чувствуя приближение предсмертной немощи, он отпросился на покой и, приняв постриг в великую схиму, скончался в 1812 году в московском Симоновом монастыре), хотя, если бы не его слезная просьба, они покинули бы Коневец и раньше, поскольку томились человеческой славой, настигшей их здесь. Дальнейший путь пустынножителей лежал в Сибирь, ибо там, как сказывал им отец Адриан, было «много диких необитаемых мест».