Вокруг света 1970-01, страница 20

знал. С незначительным запасом продовольствия и без всяких планов на ближайшее будущее он продолжал плыть по какой-то небольшой реке.

Однажды, спустя неделю после смерти профессора Андерсона, Хенти проснулся один. Индейцы покинули его ночью в нескольких сотнях миль от ближайшего бразильского поселения. Он не остался на месте — это свойственно человеку, — а продолжал идти вперед, хотя вряд ли движение вперед имело какой-то смысл. Хенти старался держаться берега реки, надеясь встретить каноэ с местными жителями. Но уже через несколько дней, когда кончились запасы продовольствия, впал в какое-то полубессознательное состояние. То ему казалось, что индейцы в ливреях приносят ему ужин; они приподнимают салфетку над дымящимся блюдом и тут же исчезают, а на блюдах оказываются живые черепахи. То вокруг него собирались люди, которых он знал в Лондоне; они пляшут и задают ему какие-то вопросы, на которые он не может ответить. То появлялась его жена; он пытается сказать ей, что очень устал, что хочет вернуться домой, но она тоже пропадает.

Временами Хенти приходил в себя и даже пробивался вперед с удвоенными усилиями. Он знал, что надо держаться реки — это был единственный путь, который мог привести его к людям. В конце концов он впал в беспамятство и очнулся только в хижине Макмастера.

Поправлялся Хенти медленно. Первые дни он еще бредил, но постепенно кошмары отступили, и события последних недель восстановились в памяти. Однако он все еще страдал от жестоких приступов тропической лихорадки, хотя в промежутках чувствовал себя довольно сносно. Все это время Макмастер поил его целебными настоями из трав.

— Они отвратительны на вкус, но придают мне силы, — говорил Поль своему спасителю.

— В джунглях есть средства на все случаи жизни, — любил говорить Макмастер. — Одни воскрешают вас, другие могут убить. Моя мать был индеанкой, это она научила меня разбираться в травах. А потом я познавал премудрости джунглей от моих жен. Есть травы, от которых можно схватить лихорадку и даже сойти с ума; другие делают

вас нечувствительным к укусам ядовитых змей; третьи усыпляют рыбу в ручье, так что ее можно вылавливать из воды голыми руками, как срывают плоды с деревьев. Но есть тайны, в которые и мне не удалось проникнуть. Например, индейцы говорят, что можно оживить человека, даже когда он мертв и уже начал разлагаться.

— Но вы все же англичанин?

— Мой отец родился на Барбадосе. Он стал миссионером и отправился в Британскую Гвиану. Здесь он взял в жены ин-деанку. Это и была моя мать. Сам я имел много жен. Большинство мужчин и женщин, живущих неподалеку, мои дети. Вот почему они беспрекословно подчиняются мне. И еще потому, что у меня есть ружье. Мой отец дожил до глубокой старости. Он был образованным человеком. А вы умеете читать?

— Разумеется.

— Не каждому так повезло. Я, например, не умею.

Хенти смущенно рассмеялся, как бы извиняясь за свою образованность:

— Да у вас здесь и не было такой возможности!

— От отца осталось очень много книг. Когда вы будете чувствовать себя лучше, я их вам покажу. Пять лет назад здесь жил английский подданный, хотя и негр, но весьма образованный человек. Он умер. Так этот человек каждый день читал мне. И так до самой смерти. Когда вы поправитесь, я попрошу вас мне почитать.

— Мне доставит это большое удовольствие.

Пока Хенти медленно поправлялся, он почти не разговаривал с хозяином. Днем тот занимался хозяйством, а спать ложился рано, едва темнело, оставляя зажженной маленькую свечку, чтобы свет отпугивал насекомых и крыс.

Когда Хенти, наконец, почувствовал себя лучше, Макмастер решил показать ему свои владения.

— Я покажу вам могилу негра, — сказал он, углубляясь в узкий проход между манговыми деревьями. — Он очень хорошо ко мне относился. Каждый день после обеда читал мне в течение двух часов. Я думаю поставить крест на могилу, чтобы почтить его память. И в честь вашего появления здесь. А вы верите в бога?

— Я никогда не задумывался...

— Да, это трудный вопрос. Я сам много размышлял об этом, но до сих пор ни к чему не пришел. А Диккенс верил.

— Возможно.

— Это ясно из его книг. Вы убедитесь сами.

В этот же день Макмастер изготовил крест и установил его на могиле.

Прошла неделя, приступы малярии уже не беспокоили Хенти, и тогда Макмастер решил, наконец, показать гостю книги.

Под крышей хижины был чердак. Макмастер приставил к стене лестницу и забрался наверх. Хенти последовал за ним, еще нетвердо держась на ногах после болезни. Макмастер забрался внутрь, а Хенти остался стоять на последней ступеньке лестницы. В глубине темнели связки книг.

— Их трудно сохранить от порчи. Насекомые точат бумагу, и многие тома пришли в полную негодность. В таком климате трудно хранить книги.

Макмастер подтянул к себе ближайшую пачку, развязал ее и передал Хенти верхний том. Это было раннее американское издание «Холодного дома».

— Не имеет значения, с чего начинать, — сказал Макмастер.

— Вам нравится Диккенс?

— Очень. Трудно выразить словами, как он мне нравится. Это единственный писатель, книги которого мне читали. Сначала мне читал отец, потом этот негр, о котором я вам говорил... А теперь будете вы. Я прослушал их уже несколько раз, но они никогда мне не надоедают; из этих книг многое можно почерпнуть, так много персонажей, так много разных ситуаций... У меня полное собрание сочинений Диккенса, кроме тех томов, которые съели муравьи. Чтобы все их прочитать, надо немало времени — около двух лет.

В этот же день Хенти начал читать первый том «Холодного дома». Он любил читать вслух и в первый год после женитьбы много читал своей жене, пока она во время какой-то ссоры не призналась, что его чтение для нее пытка.

Однако Макмастер был идеальным слушателем. Он сидел напротив Хенти и беззвучно шевелил губами, повторяя текст. Иногда, когда появлялся новый персонаж, он говорил: «Еще раз, пожалуйста, я забыл имя», или: «Да, я помню ее очень хорошо. Она умрет, бедная женщина». Часто он задавал Хенти вопросы.

18

I