Вокруг света 1970-04, страница 65

этом коварном грунте, строить так же свободно и надолго, как где-нибудь в средней полосе? Когда норильские градостроители приступали к решению этой проблемы, инженерное мерзлотоведение мало что могло подсказать. Приходилось начинать почти с нуля.

Первые промышленные здания возводили на редких скальных участках. Потому так разбросаны предприятия по склонам гор; колоссальные средства вложены в дороги.

Первые дома Норильска — в два этажа, не выше, — словно забрели сюда случайно: есть в них какая-то беззащитность перед северной непогодой. Строили их почти так, как строят на обычной земле,—и вечная мерзлота многие из них покорежила, разорвала трещинами. Первые многоэтажные дома возводились только на счастливо найденных скальных участках. Но город с единой системой коммуникаций не мог быть разбросанным...

Градостроители задумались: а что, если попробовать вступить в контакт с вечной мерзлотой? Во многих северных городах дома стоят как бы над землей: продуваемое подполье не дает теплу, идущему от здания, «растопить» землю, расшатать природный фундамент. Правда, эти города создавались тогда, когда еще люди не думали, как провести трубы канализации, горячую воду и т. п. Норильск же должен был отвечать всем требованиям современного градостроительства.

Вскоре после того, как решено было работать в контакте с вечной мерзлотой, то есть сохранять ее, поднимая дом над землей на бетонных столбах фундамента, пришло и решение проблемы коммуникаций.

...На широких улицах Норильска между лентами асфальта, там, где положено быть газону (норильчане говорят, что летом есть и газон — зеленые веселые всходы овса и ячменя), на равном расстоянии друг от друга поднимаются бетонные тумбы. Под ними, в земле, проходят двухъярусные железобетонные коллекторы с трубопроводами теплоснабжения, водоснабжения, канализации. Ось коллектора специально отнесена подальше от домов: трубы выделяют тепло. Выходит, не случайно широки улицы в городе... Дома же, напротив, приближены к границе квартала и друг к другу: чем ко

роче вводы коммуникаций, чем их меньше, тем лучше. Зачем лишний раз «беспокоить» вечную мерзлоту? Даже проезжую часть улиц чистят от снега особо тщательно, как добрая хозяйка скоблит пол избы, чтобы ветер крепче выстуживал землю, где проходят трубы.

Норильчане практически решили проблему цивилизации города за Полярным кругом. Ни в Якутске, ни в Воркуте, ни в канадских городах в то время так коммуникаций не прокладывали.

Но ставить точку — все, мол, мерзлота освоена — было рано. Как боялись строить на этом коварном грунте первые высокие, по-настоящему городские здания! Многие из тех, кто приходит сегодня в универмаг «Талнах», помнят, с каким трепетом следили архитекторы и строители за этим домом, когда он уже жил. Стоит год — никаких трещин, стоит два, три года... Город начал расти, но рос еще медленно — трудно было закладывать в мерзлой земле столбы фундамента.

И тогда пришла счастливая, остроумная мысль: не только оберегать вечную мерзлоту, но и заставить ее работать! Мысль эту подсказали строителям теперь уже долгий опыт контакта с мерзлотой и, конечно, новая техника, которой не было и в помине, когда приступали к созданию города.

На практике это выглядит так: бурят скважины в вечной мерзлоте, заливают их песчано-глини-стым раствором. Свая, вставленная в скважину, обволакивается раствором и намертво смерзается с грунтом. На сто свай, возвышающихся метра на полтора-два над землей, настилают перекрытие — и можно возводите дом. Вечная мерзлота сама «работает» на фундамент, проветриваемое подполье охраняет «покой» этой земли. Союз с вечной мерзлотой стал естественным, полным, выгодным человеку, не нарушающим никаких особенностей природы.

Метод этот, получивший название свайного фундирования, был настолько прост и экономически выгоден (6—8 рабочих, несколько буровых станков — ив течение короткого времени фундамент готов), что Норильск быстро пошел в рост. Светлые многоэтажные дома — сегодняшний индустриальный Норильск — стоят, сомкнув плечи, глядя сотнями горящих окон в черно-синюю, уносящуюся с ветром вдаль тундру.

Кстати, сегодня освоено и промышленное строительство на вечной мерзлоте.

Историю о том., как вечная мерзлота из врага превратилась в союзника строителей, я услышала от лауреата Ленинской премии Михаила Васильевича Кима, старожила города, руководителя Норильского научно-исследова-тельского отдела Красноярского института по строительству. Михаил Васильевич умолчал только о том, что он был первым, кто высказал идею полного союза с вечной мерзлотой.

Город, приподнятый над мерзлой землей. Ты идешь по его улицам, как по улицам любого другого города, и не ощущаешь его необычности. Всматриваешься в лица прохожих, заходишь в магазины, кафе, слышишь обрывки разговоров — и начинаешь понимать, что необычность этого города заключена в обычной, наблюдаемой тобой жизни, в том, что эта жизнь есть здесь, за 69-й параллелью...

Стояла удивительная для норильского ноября погода — минус десять. Она пришла ненадолго, пришла после сорокаградусных морозов, прихватив с собой и привычный городу ветер, и все-таки это была почти весна, подаренная жителям нежданно-не-гаданно. Норильчане говорили: «Эта оттепель еще скажется. Должна же природа выдержать нашу среднегодовую — минус десять». Все ждали скорых морозов и, ожидая, пользовались благами короткой передышки.

На улицах города, особенно на Ленинском проспекте, было чер-ным-черно от полушубков, меховых шапок и меховых унтов. В этих одеждах все мужчины выглядели сильными, широкоплечими. Казалось, что все 150 тысяч жителей высыпали на проспект и что все они знакомы друг с другом: так часто слышались слово «привет» и общие, «рабочие» разговоры про руду, кубометры, проценты.

Возле витрин «Вареничной» в санках лежали безмолвные меховые младенцы. Их было много— целый санный поезд. Кажется, они уже умели ждать. Норильчане любят забегать в стеклянные кубики «Пирожковой», «Вареничной» или «Чебуречной», чтобы посидеть десять минут в тепле, выпить стакан горячего бульона или кофе, а потом снова, приоткрыв тяжелую дверь и впустив

63