Вокруг света 1970-06, страница 71

ку. Это оказалась пьеса модного импрессиониста.

— Вот как, — довольно некстати сказал Хоппер.

— Из-за этого-то я и лез из кожи, чтобы попасть в ваш класс, — пояснил Траунсер.

Хоппер вздохнул при воспоминании о неудачном дебюте.

— Вряд ли у меня что-нибудь получится. Солдаты, кажется, не очень-то хотят учиться.

— Как я с ними поговорю, так захотят, — сказал многообещающе Траунсер, — об этом-то я пришел договориться. Вы меня учите читать и писать как положено, а я уж догляжу, чтобы ребята тоже занимались, нравится им это или нет. Это же для вас будет марка! Чуете, что будет с командиром!

— Вы что, правда думаете, что сумеете уговорить их работать? — недоверчиво спросил Хоппер.

Траунсер сжал огромные кулаки так, что костяшки стали похожи на стальные кастеты...

Командир эскадрильи Ко-стейр имел обыкновение время от времени проверять специальный класс для неграмотных, и теперь, поскольку новый сержант вел это дело уже более шести месяцев, он решил, что настало время туда наведаться. Это была неприятная обязанность, и он всегда старался от нее увильнуть, потому что бесконечно сменявшиеся сержанты, которые преподавали в этих классах, при всем желании не могли добиться более чем десятипроцентной успеваемости, а для командира, который очень гордился высокой репутацией эскадрильи, эти десять процентов были пятном не менее темным, чем плохо начищенная пуговица.

И все-таки, когда он подходил к классу сержанта Хоппера, в душе у него затеплилась искра надежды, потому что слово «оптимизм» было его неизменным лозунгом, и он любил повторять, что надежда должна всегда жить в человеческом сердце.

Когда командир вошел, весь класс вскочил на ноги с готовностью, достойной похвалы. Он окинул взглядом физиономии солдат, стоявших перед ним, и его надежды померкли.

«Но, — упорно повторял он про себя, — пока есть жизнь, есть надежда».

— Хорошо, ребята, сади

тесь, — сказал он, — давайте-ка посмотрим для начала, как вы читаете.

Он дал Джексону номер какой-то популярной газетки и ткнул пальцем в отдел спорта. Джексон, совершенно парализованный оттого, что ему приходится отвечать первому, начал отчаянно заикаться и запинаться, стараясь осилить первое предложение, а командир эскадрильи с угрюмым видом засовывал руки все глубже и глубже в карманы. Джексон, осунувшийся от умственного напряжения, совершенно свял и только беспомощно поглядывал на сержанта Хоппера. Сержант Хоппер так же беспомощно смотрел на него. Джексон жалобно обернулся к классу и вдруг встретил угрожающий взгляд Траунсера. Этот взгляд не сулил ничего хорошего, и тогда Джексон, как загнанный зверь, кинулся читать и отбарабанил, не переводя дыхания, первый абзац, который слился у него в один сплошной хаос из неправильных ударений.

— О господи! — вырвалось у командира эскадрильи. Он подозрительно посмотрел на Джексона. — Почитай-ка еще.

Джексон, к которому теперь вернулась самоуверенность, прочитал следующий абзац сравнительно прилично, и командир совсем расцвел от удовольствия. Он проэкзаменовал еще одного солдата и еще. Он заставлял их читать и писать. Солдат за солдатом с честью проходили испытания.

— Это только доказывает, что там, где есть жизнь, всегда есть надежда. Всегда!

Наконец он дошел до Траунсера. Траунсер неуклюже поднялся и взял газету. Он тупо уставился на нее. Казалось, что его бычья шея надулась от усилия что-то выговорить. Он таращил изо всех сил глаза, пытаясь разобрать слова, и издавал какие-то нечленораздельные звуки.

Командир вздохнул. А он-то надеялся, что произойдет чудо — стопроцентная успеваемость!

— Боюсь, что тебе незачем продолжать заниматься, — сказал он.

— Пожалуйста, сэр, — сказал Траунсер, — разрешите мне еще раз попробовать, сэр. Мне б только научиться, сэр. Там, где есть жизнь, есть надежда, сэр.

Командир пристально посмотрел в лицо стоявшего перед ним солдата и с некоторым сожалением узнал в нем черты исчезающего теперь типа «старого служаки».

— Ладно, — проворчал он. — Завтра придет новая группа. Можешь продолжать с ними.

Вечером того же дня Хоппер и Траунсер встретились в кафе, где они впервые заключили свой договор. Эти встречи вошли у них в обычай.

— Как же это вы? — спросил недовольно Хоппер. — Вы мой лучший ученик — и вдруг проваливаетесь на экзамене. Шесть месяцев тому назад вы не смогли бы ни прочитать, ни написать ни слова, даже если бы это было вопросом жизни или смерти. Теперь вы в десять раз лучше всех остальных, вместе взятых. Ведь вы нарочно засыпались на экзамене? Ну почему?

Траунсер широко улыбнулся.

— Слушайте, сержант, — сказал он невозмутимо. — У вас теперь слава, и ее беречь нужно. Ведь с новым-то классом командир будет ждать от вас бог весть чего. Только вам еще многому надо учиться, чтобы знать, как разговаривать с солдатами. Я вам еще пригожусь для поддержания порядка.

Траунсер вынул из кармана пачку сигарет и протянул Хопперу. Тот взял одну.

— И к тому же, — добавил Траунсер, по-видимому решив, что не в меру разнежничался, — меня такая должность вполне устраивает.

Перевела с английского М. МИРОНОВА

Рисунки В. ЧИЖИКОВА