Вокруг света 1970-10, страница 9
ли лошадей, и деревенские ребята работали у нас на буровых... Но все эти подробности я полюбил потом, в воспоминании, а тогда просто жил ими, не замечая, не сознавая, как тебе повезло, что нашел такое место и такую работу, о которых будешь вспоминать всю жизнь. И уже прикидывал, куда поедешь, когда наступит лето — самое время для переездов. Потому что все это пришлось на твои восемнадцать лет, когда то, что с тобой происходит, воспринимаешь не как жизнь, а только предисловие к ней, настоящей жизни. Именно тогда я обратил внимание на одну фразу у Толстого из «Казаков», и еще долго потом она сопутствовала мне. Оленин раздумывал над тем, куда положить эту силу молодости, только раз в жизни бывающую в человеке, тот «неповторяющийся порыв» — на науку ли, искусство, на любовь к женщине — и далее эта фраза: «Правда, бывают люди, лишенные" этого порыва, которые, сразу входя в жизнь, надевают на себя первый попавшийся хомут и честно работают в нем до конца жизни». Может, подействовало тогда на мое нестойкое воображение слово «хомут» так, что подавило и слово «честно»,, против которого я ничего не имел, но после слова «хомут» и «честно» стало звучать как-то обидно, и я решил, что для своего порыва найду единственное предназначенное мне дело... После Устья я объездил весь Восток и Север, работал на железной дороге, на стройке, потом опять в экспедиции — был плотником, маляром, студентом, грузчиком и, наконец, учителем и журналистом. И вот в 68-м году мне снова довелось побывать на Ангаре. ...Лосята по-прежнему стояли посреди реки, недалеко от Толстого мыса, —' три высоких, поросших деревьями острова, действительно похожих на головы и спины плывущих лосей. Но теперь к одному из них вела из котлована узкая насыпная дорога, полбока у лосенка было отхвачено, и грунт этот леж,ал в перемычках. Воду из котлована уже откачали; на дне его работали взрывники. По сигналу люди прятались в укрытия, и через некоторое время можно было видеть, как поднималась и опадала земля, и слышался короткий, сдвоенный с эхом звук взрыва. На левом берегу, рядом с деревней Невон, стоял целый город — Усть-Илимск, и сотни машин двигались по двухсоткилометровой трассе, проложенной из Братска. На правом тайга казалась нетронутой, но в глубь ее уходила широкая, наезженная дорога. — Куда это? — спросил я Володю Сизых, который по-прежнему работал в экспедиции теперь уже буровым мастером. — А где глухариный ток был, помнишь? Там сейчас поселок Северный, леспромхозы... В вагончике рядом с причалом, где ждали мы баржу, чтобы перебраться на другую сторону, жил сторож. Он рассказывал нам, как приехал сюда прошлой зимой, на пустое место, и как потянули тракторами в тайгу тепляки. — Я здесь с первого колышка, — сказал сторож, и я было усомнился. — С первого колышка, — убежденно повторил он, и я подумал, что он в общем-то прав: когда мы с -Володькой охотились на глухарей в том месте, где сейчас Северный, там еще никаких колышков не было, а была ровная, плоская, как стол, вершина сопки, уставленная, будто свечами, редкими старыми соснами. «Да нет, — без иронии сказал я себе, — он действительно первый здесь в этой жизни, а тогда была совсем другая жизнь и другое место». «Нельзя дважды войти в одну и ту же реку», — говорил древний философ. Нельзя дважды поехать в одно место. Просто всегда в таких случаях воспоминание овладевает человеком и делает его на какое-то время прежним... Устье Илима — Москва отсыпали продольные и поперечные перемычки — банкеты. В результате благодаря использованию Лосенка удалось сэкономить миллион рублей. Закрытие прорана котлована первой очереди состоялось 13 февраля 1967 года. И так как Лосенок был всего в километре, тридцать КРАЗов «заткнули дырку» за сорок часов! Кто-то пошутил тогда, что представители прессы еще и приехать не успели и как бы не пришлось раскапывать все для них... Котлован первой очереди был готов; откачали из него воду и стали готовить основание плотины, ставить быки, мимо которых сейчас несется со страшной скоростью вода. В августе 1969 года за двое суток перекрыли Ангару. Сейчас работы ведутся в котловане второй очереди... В 1973 году Усть-Илимская ГЭС должна дать ток. Запланированная мощность гидростанции — 3,6 миллиона киловатт, с последующим развитием до 4 миллионов 320 тысяч... К Пичковскому без конца звонят, идет разговор о цементе, асфальте; входят женщины с трубками проектов, смет. И Пичковский, извинившись, увлекается, надолго влезает «в дело», звонит кому-то сам, спохватывается, потом решает рассказать мне все — и до тех пор не отвечать на звонки, но все же срывается, и я понимаю его. В Братске, когда он приехал туда, стройка была в разгаре. «К ша-пошному разбору», — как признался сам, попал он туда, а здесь работает на стройке с самого начала. ...Больше всего мне нравится бродить в Усть-Илимске по улицам нового поселка энергостроителей. Дома здесь расположились на горе. Знающие люди, а их здесь много — почти каждый третий из Красноярска или из Братска, — говорят, что так же дома стоят в Дивногорске и в Коршунихе. Из окон открывается вид на тайгу, на поблескивающую под солнцем реку. Хвойный запах лиственницы заливает улицы. В выходные дни да и в будни, по вечерам, дома напоминают музыкальные шкатулки: почти из каждого окна рвется музыка на все лады. Большинство жителей этого поселка — парни и девушки. Не зря же стройка комсомольская. Днем в поселке ревут бульдозеры. Бригады расчищают площадки для новых домов. Мимо поселка непрерывным потоком, дымя и так же оглушающе рыча, идут к плотине КРАЗы с опрокидывающимися ребристыми кузовами, голубые МАЗы с бетоном и МАЗы-цементовозы с двумя цилиндрами на трейлере, чем-то напоминающие двугорбых вер- ► 7 |
