Вокруг света 1974-04, страница 11* Нередко под такими озерами находят нефть и газ. На трассе. Сооружается вторая нитка газопровода Медвежье — Надым — Пунга. Фото И. СЕРЕГИНА. Мы поменялись местами, и Хунзи обрушил на меня серию своих коронных ударов с подрезкой. — Вообще-то школа у вас есть, чувствуется кое-что, — похваливал он меня в перерыве между ударами. — Но... — он применил свою подрезку, — реванш не состоится. — Хунзи у нас чемпион, — сказал Худи и подмигнул мне. — Чемпион не чемпион, — заулыбался Виктор, — но кое-что умеем. — И без всякого перехода: — Вот вы наверняка не знаете, кто первый сварщик среди народности ханты? Выдержанный человек Валера Худи, но и Ьн зашелся в хохоте. А я сказал, пряча улыбку: — Знаю, Витя, знаю... — Откуда ж вы знаете? — От людей. — А что еще говорят? — Всякое... — Но все-таки? — Больше хорошего. — Например? — Второе место по лыжам занял. Английский язык изучаешь. — Бросил, — помрачнел Хунзи. — Напрасно, — пожурил я. — Некогда стало. На Медвежье перевели... Худи и Хунзи — друзья-прия-тели, и оба первые сварщики: Валерий — среди ненцев, Виктор — среди хантов. Но какие разные люди! Однажды к Худи обратились из краеведческого музея Ямало-Ненецкого национального округа, просили для экспозиции его защитную маску и спецодежду. Худи отказал: «Самому нужно». Год назад вместе со своим бригадиром он удостоился награды: бригадир получил орден, Валера—медаль «За трудовое отличие». Другой бы на его месте обрадовался, а Худи запереживал. Он пришел в балок и сказал: «Возьмите медаль, ребята. В тресте что-то напутали, я ее не заслужил. Когда лучше буду работать — возьму обратно...» Вскоре вокруг нас образовалась шумная компания — Сережа Яковлев, инженер и самодеятельный композитор Виктор Капустин, фотограф «Комсомольского прожектора» Надя Шумская, другие знакомые и незнакомые мне люди. В этот вечер ребята не сказали ничего путного и значительного. Да и что тут говорить, когда сообща построено столько домов и дорог, и в каждом доме, на каждом километре трассы оставлена часть себя, маленькая часть жизни. Истинные слова негромки, истинные поступки немногословны. Главное, наверное, заключалось в улыбках, в подкупающем радушии Сережи, Худи и Хунзи; в том, что сегодня прожит трудный, хлопотный день, и он, слава богу, подходит к концу; и что завтра можно, наконец, выспаться, сходить в кино, в библиотеку или на охоту; и что впереди еще столько всяких дел и нужно успеть их осуществить. В Салехардском аэропорту, ожидая рейса на Москву, я случайно встретил Леву Пушкина. Он выгружал из вертолета какие-то мешки с пломбами и делал это без всякого удовольствия. Я подошел к нему. — Вот, — сказал Лева с обреченностью смертника, — на временную работу оформился. — Ну и как? — А-а-а!.. — Он махнул рукой и отвернулся. — Я тебе тут письмо написал,— сказал я Пушкину, чтобы как-то ободрить его. — Сегодня опустил. — Но он даже не пошевелился. — Я кое-что узнал в Надыме. — Лева навострил уши. — В стройуправлении есть одна вакансия. Тебе обещали прислать вызов... |