Вокруг света 1974-09, страница 5

и не приходить — не его смена. Но так бывает всегда, когда грозы нечасты, когда сезон только начинается и градоопасные облака не следуют одно за другим с неумолимостью лавин. В эту пору руководители делятся друг с другом опытом, а те, что помоложе, выверяют свой. Опыт при работе с облаком много значит. Деневич, который участвует в экспедиции с шестьдесят пятого года, с самого ее основания, любит повторять, что о «физических процессах в облаке мы еще слишком мало знаем». И Гусаренко не пропускает случая понаблюдать за его работой: он-то работает год с небольшим.

Вертикальное облако, пожалуй, самое загадочное для ученых. Оно мощно и грозоопасно. В него не проникнешь ни на одном летательном аппарате и не пощупаешь изнутри. Метод изучения с помощью локаторов вошел в практику не так уж давно. Начинаясь едва ли не от самой земли, эти облака достигают десяти-пятнадцати километров высоты, где царствует вечный холод. Темные снизу, они ослепительно белы, как снежные вершины, наверху. Такие облака насыщены переохлажденной влагой, как пожарные емкости водой. В центре их, где, по предположениям ученых, восходящие потоки достигают максимальной скорости, образуется видимое на локаторе ядро. Здесь крупные капли переохлажденной влаги уносятся высоко кверху, и, как только поток воздуха ослабевает и перестает удерживать их, капли замерзают, падают и, соприкасаясь на пути с влагой, быстро обрастают, увеличиваются — начинается град.

Руководитель воздействия, рассмотрев сердцевину облака, должен определить, дойдет ли процесс до градообразования. И если в этом нет сомнения, надо посылать ракету — засеять облако реагентом, как бы добавить частиц, на которые сможет осесть влага, тогда капли не будут так крупны; даже если град образуется, то будет очень мелким, ледяной крупой. Пока больше всего сомнений вызывает то состояние облака, когда град может быть, а может и не быть. Облако может пройти благополучно зону, но разра

зиться градом за нею. А чтобы запустить в облако ракету, нужно прекратить полеты самолетов в этом районе. И на раздумья времени не остается, облако движется и изменяется с каждой минутой.

— «Небо-13», я — «Небо» — раздается голос радиста. — Азимут, угол, головная, донная... Значит, руководитель решил не пропускать облако. Цифры, которые следуют за каждой командой, предусматривают все: пункт, с которого удобнее запустить ракету, высоту, на которой она должна прошить облачность, время, когда начнет распыляться реагент и когда наступит момент сработать механизму, открывающему парашют. Где-то далеко в этот момент к ракетной установке устремляются люди, проходит тридцать-сорок секунд — и пуск!

На экране локатора видно, как облако вспухает, будто ярится. Несколько минут проходит в молчании. Ждут. Облако грозно по-прежнему. Еще одна команда. Еще ракета. Третья. Пятая.

— «Небо», «Небо», — надрываются в динамике, и по голосу чувствуется, как возбужден сейчас у рации человек. — Я — Шебо-13». «Не-бо-13». Дождь. Ливень. Не видно ничего-

Вчера было выпущено шесть ракет, и огромное облако растаяло, истекло дождем.

Гусаренко показывает мне на трубку локатора:

— Видишь, облачности нет в радиусе ста пятидесяти километров. Скорее всего града сегодня не будет. Придется тебе подождать до двадцать второго.

— А двадцать второго обязательно будет? — спрашиваю я. Он мнется и начинает объяснять, что над Молдавией кучевые облака собираются часто, известны месяцы, когда грозы следуют через день, с регулярностью поезда. В мае тоже замечены дни, в которые из года в год приходится палить по облакам. Например, пятое, девятое...

— А двадцать второе тоже такое число?

— Нет, — говорит Гусаренко. — Град двадцать второго был только в прошлом году, но такой, что лучше не вспоминать.