Вокруг света 1975-05, страница 26

Фото И. СЕРЕГИНА

...Мы сидели на жесткой пыльной траве полигона и разговаривали на прозаическую тему — о сапогах. Старший лейтенант Галин сокрушался, что ему попались плохие сапоги, с каменно-твердой подошвой; стоит немного пройтись — и начинают болеть ступни. Рядом с ним сидел прапорщик Володя, сочувственно кивал головой и точил надфилем рыболовные крючки, чтобы в свободный день отправиться на рыбалку. Словом, была мирная, почти идиллическая картина. Пели птицы, приятно грело солнце, и никаких срочных дел вроде бы не предвиделось.

Беседу оборвал дребезжащий, тревожный звук зуммера. Володю мгновенно сдуло с земли, и он побежал к станции со скоростью, которая никак не вязалась с его большой неуклюжей фигурой. Галин понесся вслед...

Зуммер продолжал трещать над полигоном, и казалось, что это продолжается невероятно долго. На самом деле — секунды. Просто у людей в такой момент нарушается чувство времени.

Случилось непредвиденное. Передали, что в воздухе находится учебная цель и что сейчас она войдет в зону действия станции наведения ракет.

Ворвавшись в кабину, Галин сменил за пультом молодого, еще не обстрелянного лейтенанта. Может быть, он поступил не очень педагогично, но цель есть цель — это не тренировки с имитаторами и не работа на тренажере. Еще недавно лениво-медлительный, Галин превратился в человека, для которого не существует ничего,

кроме его приборов и цели. Ярко-белой мерцающей точкой она двигалась к центру экранов, и десятки глаз завороженно следили за ее смещением. Безобидная и грозная точка. Сейчас это была цель, которую надо уничтожить.

Операторы внезапно растерялись: по вводной посредника со станции разведки и целеуказания перестали поступать сообщения. Но бой, даже учебный, есть бой, станция может выйти из строя, может быть разрушена. Надо обходиться своими силами. И тот, кто командовал ракетчиками, принял решение — работать с целью самостоятельно.

Не знаю, измеряли ли ученые психологическую нагрузку, которую испытывают люди, вступившие в подобный поединок? Если да, то вряд ли она ниже предельно допустимых для человека вообще. Излишняя нервозность может привести к промаху. Возможная цена его в реальном бою — тысячи человеческих жизней Вот почему так велико напряжение на станции наведения, вот почему стреляющий, операторы и стартовики отрабатывают сотни раз каждое движение, каждую операцию.

Цель уверенно сопровождается, ракеты готовы оторваться от земли и выйти на ее поражение. Но медлит стреляющий, медлит Галин; еще секунда, еще одна — надо проверить себя, товарищей. Ответственность за воздушный поединок лежит на десятках людей, но эти двое решают исход его.

Пуск!

Через несколько минут раздался телефонный звонок, и руководитель учения сообщил, что цель уничтожена первой ракетой. И поблагодарил личный состав за отличную работу. Впрочем, о результатах стрельбы мы уже знали: белая мерцающая точка на наших экранах полыхнула множеством искр и исчезла. Это была контрольная цель, очень трудная, потому что шла на высокой скорости и часто меняла направление. Ничего, 'справились.

Вспомнился и другой случай. Высокий, совершенно седой тридцатилетний капитан по фамилии Ветров учил уму-разуму молоденького лейтенанта. Оба летчики: Ветров — опытный командир, много повидавший. Лейтенант, которого он называл Сашей, начал настоящую службу совсем недавно. Они только что «отвоевались» и еще не успели переодеться. Насколько я понял, штурман Саша на две или три секунды опоздал во время воздушного «боя» с какими-то данными. «Бой» все же был выигран, но... Об этом «но» и говорил капитан:

— Предположим, что скорости у нас и у «противника» одинаковые, потолок тоже. У него пусть незначительное, но преимущество маневра, потому что он пока над нами. Мы отрезаем ему путь. — Капитан ведет ладонью снизу вверх. — Мне нужны данные о цели, а их нет. Значит, я проскакиваю над ней, а она уходит дальше. Встает вопрос: сумею ли