Вокруг света 1979-11, страница 12

гая к эзоповскому языку, например, когда речь шла об Аугусто Сесаре Сандино, я учил ребят добру, справедливости, любви к свободе и ненависти к любому угнетению. Но со временем задумался: «Что толку в моих уроках, если за порогом школы детей поджидает действительность, исполненная зла и насилий? Ведь мои благие поучения не в состоянии что-либо изменить». Так я решил принять участие в борьбе...

Иной была история Педро Мартинеса — единственного на радиостанции, кто не взял себе фронтового псевдонима. У него была младшая сестренка, шестнадцатилетняя хохотунья, с которой они жили вдвоем в небольшом городке. Однажды она с подругой и двумя товарищами по школе отправилась в воскресенье за город. Поехали на стареньком «рено», выпрошенном подругой у отца. Они весело провели время, а когда возвращались, при въезде в город заглох мотор. До начала «комендантского часа» оставалось минут сорок, и ребята вместо того, чтобы бросить машину и бежать к остановке автобуса, принялись копаться в моторе. Появился патруль: «джип», ощетинившийся винтовками солдат. Хотя «комендантский час» еще не наступил, национальные гвардейцы схватили подростков и увезли с собой. Исидоро умолк и с горечью закончил: — На следующий день крестьяне нашли тела застреленных парней возле дороги. Поодаль, в кустах, обнаружили девочек. Сестра нашего командира лежала лицом в траве. В спине у нее торчал солдатский нож.

Из-за туч выглянула луна, круглая, красноватая, словно раскаленная монета. Стала видна вся поляна. На ней перед самой палаткой два высоких шеста, между которыми провисла антенна.

— Оборудование радиостанции, как я понял, портативное? — спросил Элой.

— А как же иначе? Нам приходится все время кочевать. Иначе засекут. Впрочем, «оборудование» слишком громкое слово. У нас всего-то радиопередатчик марки «Коллинз» да блок питания — две металлические коробки. Еще, естественно, магнитофон, пишущая машинка — ваше будущее оружие. Чтобы перевезти всю аппаратуру, достаточно двух мулов.

Старик погонщик из местных крестьян, — рассказывал Исидоро, — один из тех, кто на своем крохотном клочке земли разбивает хлопковую или кофейную плантацию и трудится всю жизнь, не разгибая спины. Таких здесь большинство.

— А что привело его к партизанам?

— Его история в чем-то схожа с той, что пережита нашим командиром. Семья у него погибла. Вся целиком. Под бомбами.

Вдаваться в подробности Исидоро не стал. Элой Монтехо и сам был наслышан о бомбардировках сомо-систской авиацией селений, подозреваемых в поддержке партизан.

Они вернулись в палатку, которая гудела от веселых молодых голосов. Успевшие понюхать пороху, наперебой вспоминали о боях, явно адресуясь прежде всего к Кристине.

Почти год Элой Монтехо проработал на «Радио Сандино»: вместе с Кристиной собирал материалы, беседуя с повстанцами Фронта, крестьянами, беженцами из городов, спасавшимися от расправ национальных гвардейцев, писал беседы и комментарии, читал их в эфир. Он полюбил новую беспокойную жизнь. Но после гибели Кристины — в том памятном бою у хижины на холме — его охватило страстное желание сменить пишущую машинку и микрофон на винтовку, самому сражаться с сомосистами не словом, а оружием.

Веской 1979 года был очищен от сомосистских солдат город Масая. И «Радио Сандино» впервые вышло в эфир, разместившись не в горном или лесном убежище, а в городском здании. Закончив передачу, Элой со всех ног бросился домой.

Чем ближе Элой подходил к дому, тем медленнее становился его шаг. Вокруг лежали сплошные развалины. С замиранием сердца юноша вышел на свою улицу и, все еще не веря глазам, застыл: от их маленького дома остался только фундамент. Где же мать, отец, брат?

— Все твои погибли.

Элой резко обернулся на старческий голос, раздавшийся за спиной.

— Да, да, сынок, погибли все, — печально кивал головою сосед, — и мать, и отец, и брат. Бомба угодила прямо в ваш дом. Мы по-соседски сделали, что смогли, похоронили, как положено по христианскому обычаю.

Элой опустил голову. «Сегодня же отпрошусь в отряд», — стучала в висках неотвязная мысль.

Летом нынешнего года Элой Монтехо принял участие в боях за город Ривас, километрах в ста от столицы Манагуа. Когда-то здесь окончил свои дни, раскачиваясь на виселице, родоначальник клана Со-мосы — двоюродный дед первого диктатора. Был он бандитом, звали его Бернабэ, но люди дали ему прозвище Семь Платков. «Руки у него по локоть в крови, — говорили о нем. — Чтобы вытереть их, меньше чем семью платками никак не обойтись».

Город обороняли отборные сомо-систские части под командованием полковника Алесио Гутьерреса. Полковник позаботился о том, чтобы укрепить и сам Ривас, и подступы к нему, поселок Ла-Вирхен. Через поселок пролегает единственное шоссе к Ривасу, по бокам которого тянутся гнилые топи и непроходимые джунгли.

Сандинисты неоднократно пытались захватить Ла-Вирхен. Но крутой холм перед поселком был утыкан крупнокалиберными пулеметами, базуками, артиллерийскими орудиями.

Элой Монтехо хорошо знал эти »фая — когда-то здесь рыбачили с отцом. Он и предложил командиру, коменданте Эсекьелю, нанести удар в обход злосчастного холма.

— Для этого нужны вертолеты, а у нас их нет.

— В лесу и на болотах есть тропинки, — настаивал Монтехо. — Я проведу.

План был рискованный, но командование все-таки приняло его. Ведомые Элоем, партизаны на рассвете углубились в джунгли. Шли тихо, бесшумно, срезали мачете ветви, старались не хлюпать водой, когда по пояс проваливались в болотную жижу.

Через несколько часов отряд вышел к холму с тыла. Подползли поближе — и стремительный бросок.

Захваченные врасплох, метались солдаты. Многие бросали оружие, поднимали руки. Но те, кто совершил слишком много преступлений, чтобы надеяться на прощение, не собирались сдаваться в плен. С одним из них — лейтенантом, в свое время командовавшим налетом на «Радио Сандино», — если бы Элой знал это! — вступил в единоборство Монтехо. Лейтенант нажал на спусковой крючок, чуть не уткнув ствол «Узи» в грудь сан-диниста. Но очереди не последовало: со-мосист не заметил, что расстрелял весь рожок. Ударом приклада юноша выбил автомат из рук гвардейца. Лейтенант выхватил нож. Однако пустить его в дело не успел. Выстрелом в упор Монтехо прикончил врага.

После захвата безымянного холма с бою взяли Ла-Вирхен и вошли в Ривас. Местные жители высыпали на улицы, приветствуя освободителей. Элой отвечал на улыбки людей, пожимал чьи-то руки. Вдруг он увидел вынырнувший из-за угла «джип». Рядом с шофером сидел Исидоро, начальник «Радио Сандино».

Не дожидаясь, пока машина затормозит, Исидоро соскочил на землю. Они обнялись, радостно похлопывая друг друга по спине. Подъехал еще один «джип» с отрядом охранения: ушли в прошлое времена, когда радиостанция передвигалась на мулах.

— Мы сразу помчались сюда, — радостно сообщил Исидоро, — когда узнали, что город взят. Должны передать в эфир интервью с участником боев. Так что ты оказался здесь весьма кстати. Расскажи слушателям, что и как тут было.

Педро Мартинес уже тянул антенну через улицу — от крыши одного дома до другой.

«Я так мечтала прочитать сообщение, что Ривас освобожден», — вспомнил Элой последние слова Кристины. Теперь о взятии ее родного города сообщит он. Юноша поднес микрофон к пересохшим от волнения губам:

— Говорит «Радио Сандино» — голос Фронта национального освобождения имени Сандино! Передача ведется из Риваса. Город находится под контролем отрядов Фронта...

10