Вокруг света 1979-11, страница 29

Путь, прочерченный пунктиром

рам, к сожалению, ничего не известно.

Остальные одиннадцать на борту «Геркулеса» ушли на восток.

Еще в 1917 году Комиссия по розыску следов Русанова, созданная при Архангельском обществе по изучению Русского Севера, с глубоким сожалением отметила, что последние надежды на возвращение экспедиции утеряны, «Надежды никакой иметь уже нельзя...» Комиссия решила собрать все возможные сведения об участниках экспедиции. Однако сделать удалось немногое, и до самого последнего времени даже имена не всех одиннадцати были известны.

...Ближайшим помощником Русанова стал 24-летний Александр Степанович Кучин, капитан «Геркулеса».

Потомственный моряк, выпускник Архангельского торгово-мореход-ного училища, Кучин с детства познакомился с морем. Плавал на рыбацких судах, часто бывал в Норвегии. В 18 лет, кстати, он составил «Малый русско-норвежский словарь». Как и Русанов, Кучин участвовал в практической революционной работе — переправлял из Норвегии в Россию большевистскую литературу. Кучин был единственным иностранцем на борту амундсенов-ского «Фрама» во время плавания 1910—1911 годов. Настойчивый, увлеченный наукой русский юноша включен в экспедицию вопреки решению норвежского парламента, по рекомендации самого Фритьофа Нансена ¹.

Штурманом «Геркулеса» был Константин Алексеевич Белов — товарищ и соученик Кучина по Архангельскому торгово-мореходному училищу.

Старший механик Константин Алексеевич Семенов учился в Петербургском политехническом институте.

Известны нам имена матросов «Геркулеса» — Василия Тимофеевича Черемхина, Василия Григорьевича Попова, Александра Спиридоно-вича Чухчина, сохранились краткие биографические сведения о механике Федоре Александровиче Быковском.

Участницей экспедиции была и мужественная невеста Владимира Александровича Русанова — Жюль-етта Жан-Соссин.

Жюльетта Жан к 1912 году окончила естественный факультет Парижского университета, трудилась над диссертацией на степень доктора геологии и училась на втором факультете университета — медицинском...

Сотрудники Норвежского полярного института в архиве Р. Амунд

¹ О капитане «Геркулеса» многочисленные материалы собрал заслуженный полярник Г. А. Брегман. — Авт.

сена нашли письмо матери Жюльет-ты Жан, которое великий норвежец получил в 1918 году перед отплытием экспедиции на судне «Мод». Ниже впервые публикуется:

«Я читала в газете «Le Matin», что Вы ведете подготовку к экспедиции на Северный полюс.

Я мать госпожи Русановой. Руса-новская экспедиция ушла в июле месяце 1912 года на Шпицберген с намерением отправиться оттуда к Новосибирским островам.

Экспедиция господина Отто Сверд-рупа не нашла никакого следа (экспедиция 1914 года на судне «Эклипс». — Авт.).

Господин Амундсен, извините меня за смелость, но прошу Вас сообщить мне, не намерены ли Вы проявить участие к судьбе моих дорогих детей: моей дочери и моего зятя, к судьбе их товарищей и попытаться отыскать их следы в Арктике.

Я знаю от своего зятя, что капитан А. С. Кучин, который вел судно, сопровождал Вас в Вашей замечательной экспедиции, во время которой Вы достигли Южного полюса.

Прошу Вас принять выражение моих самых почтительных чувств и мои самые искренние приветствия. Вдова Жан-Соссин».

Отметим, что в письме упоминаются Новосибирские острова. Это подтверждает, что еще до начала Шпицбергенской экспедиции у В. А. Русанова был план продвижения на «Геркулесе» по северным морям России далеко на восток. Обращает, конечно, внимание и то, что мать Жюльетты Жан называет дочь госпожой Русановой и В. А. Русанова — зятем.

Видимо, представляет большой интерес личный архив семьи Соссин, но никаких сведений о родственниках Жюльетты Жан нет, и ответы на наши запросы от французских организаций никаких новых данных не принесли. В 1914 году одна из русских газет сообщила, что отец Жюльетты Жан умер от безутешного горя.

Перечисленные девять членов экипажа названы в статье Самойло-вича, опубликованной еще в 1913 году; упоминается в ней и десятый участник экспедиции — матрос Раввинов. Биограф Русанова В. М. Пасецкий в книге «Отогревшие землю» называет его Николаем Раввиновым. Это все, что было о нем известно, но и это немногое оказалось неверным. Настоящее его имя Алексей Андреевич Раввин. Выяснилось это таким образом.

В 1975 году в ответ на публика

цию в «Комсомольской правде» пришло письмо от москвички В. П. Гав-риловой. «У меня есть письма, — писала Валентина Петровна, — моего двоюродного деда Алексея Раввина (в газете указан Н. Раввинов). Если они Вас заинтересуют, могу выслать их... Это является нашей семейной реликвией».

И вот пожелтевшие странички писем. Одно написано накануне отправления: «Время мало, ночью... уходим на Шпицберген. ...Может быть, не вернемся раньше будущего года: во всяком случае, не пиши раньше сентября, и если не получишь от меня ответа до 1 ноября, то считай, что мы зазимовали где-нибудь во льдах. Теперь мы идем на «Геркулесе». Вот и все, что я могу тебе сообщить, время нет, торопимся выйти в море, думал строиться этим летом — придется оставить до будущего, если буду жив; если пропаду — ты получишь все, что я имею здесь и в Норвегии... Такая экспедиция, как наша, пропадет — будет известно везде».

Валентина Петровна немногое смогла вспомнить о брате своего деда. Семья их родом из села Новое Клинского уезда. «Как попал Алексей Андреевич на Север, точно не знаю, — рассказывает она. — Я слышала об 'этом только какие-то «предания». Говорили, что будто бы он поджег строение помещика и вынужден был бежать из села. Попал в Норвегию* А оттуда, наверное, в Александровск».

Сохранилось письмо, которое, видимо, датируется 1909—1910 годами и в котором Алексей Андреевич глухо упоминает о своем побеге из родного села. «Бедная мама, как она страдала. Боже мой, бедная — она знала, что я страдаю, она понимала меня... Как я любил ее, но Бог мне судья — я не мог поступить иначе. Из двух зол я выбрал меньшее. Я ушел, бросив все и всех, но забыть, забыть родных я не мог; где бы я ни был — во льдах, в морях, бури, штормы, но мои мечты и думы были с вами».

Уже позже, работая в архивах, мы обнаружили, что А. А. Раввин участвовал в 1911 году в неудавшейся экспедиции В. Ф. Држевецкого на Шпицберген. Причем в списке экипажа он назван «переводчиком». Интересно отметить, что в этой экспедиции участвовал и P. J1. Самой-лович.

Возник вопрос: почему Самойлович, зная А. А. Раввина по двум совместным экспедициям, его фамилию пишет в статье неверно? Знакомство с архивом P. JI. Са-мойловича позволило ответить на этот вопрос. В рукописи упомянутой статьи Самойлович дважды пишет правильно: «Раввин» и один раз ошибается: «Равви

27