Вокруг света 1980-02, страница 60

Дега и «Девочку на шаре» Пикассо, а вот керамика Фернана Леже ее не тронула. Вероятно, чересчур условен, а потому и не совсем понятен был язык его миниатюр.

— Я понимаю: не всегда то искусство настоящее, в котором все с жизни скопировано. Я тоже одно время кукол своих красила, лица им тряпичные делала. Потом как-то прочитала в одном журнале статью про свои куклы, а там сказано, что натуралистично это. Очень я огорчилась и поняла, что солома — материал, которому украшений не нужно, тут все дело в размере, в пропорции. Материал сам себя выявить должен, сам себя выразить. Искусство тогда хорошо, когда перебору нет... Ну, пора за работу...

Екатерина Константиновна усаживается поудобнее к печи, кладет под руки инструмент: «козу» — дощечку, на которой укреплены «рога» из толстой проволоки («На такой дощечке резали раньше солому для скотины»), большие ножницы, нож, иглу и моток суровой нити. Затем достает из корыта горсть соломин, подравнивает их и почти неуловимым движением скручивает в жгут, который складывает пополам. Сильным движением — так что хрустит солома — перетягивает нитью чуть ниже места сгиба — и готова голова. Заготовка кладется на «козу», и лишняя солома перепиливается ножом. Угадывается рост куклы — сантиметров тридцать.

— Сейчас многое по глазомеру делаю, — говорит мастерица, — а скольких трудов это стоило! Руки у меня долго настоящими не получались: то жиденькие слишком, то пыром торчат. — Медянцева берет пучочек поменьше и потоньше, перевязывает у концов и вставляет пониже шеи будущей куклы. Затем прижимает руки к туловищу и обвязывает веревочкой — «это на время, пусть так привыкнут».

— Женскую фигурку я в сарафан старинного фасона наряжаю: на нем понизу ленты в несколько рядов нашивали, так я их плете-ночками заменила. Сейчас мы эти плетеночки и будем делать, нужно для них искать соломки тохонькие-тохонькие. Я их в три или четыре .пряди плету. Мать мне заплетала косу из восьми прядей — волосы у меня длинные были, хорошие. Дак ведь она сзади меня стояла, рук я ее не видела, вот и не умею теперь, как она.

Когда узенькая плетенка готова, Екатерина Константиновна сворачивает ее кольцом, сшивает концы и надевает сверху на куклу. Обруч спадает на сарафан и удерживается в самом низу.

— Теперь нужен ей кушачок. Какой лучше — красный или зе

леный?.. Красный — хорошо! — Она перепоясывает куклу красной ниткой, завязывает ее бантиком-узелком. А под кушак вставляет еще одну плетенку, прямую, — спереди сарафан вертикальная лента украшала. Кукла готова. Медянцева ставит ее на стол, и она стоит ровно, осанисто, подбоченившись.

— А теперь будем делать мужичка. С этим гражданином возни больше будет. Ему еще шапку справить нужно, лапоточки сплести...

Мужичок был готов поздно вечером, и Екатерина Константиновна поставила его с девицей на шкаф — рядом с замечательной соломенной лошадкой, резво несущей сани с возницей.

— Когда делала — столько печек ими истопила: и кривоногие и кособокие выходили, а теперь вон стоит, и шея и голова у нее — все честь честью. У меня еще одна мечта есть: помню, к пасхе раньше в красный угол голубочка соломенного вешали, так вот хочется мне эту птицу сделать.

...Ночь разбудила визгом ветра и скрежетом стропил: бесновалась метель, и сквозь стекла, залепленные снегом, ничего нельзя было рассмотреть. А когда забрезжил рассвет, я с трудом отворил наружную дверь: снега намело по пояс, и он все продолжал сыпать. Света не было, и мы зажгли керосиновую лампу.

— Ну вот и накликала, вот и наворожила, теперь никуда вам хода нет. И не думайте! В такую погоду и трактор не пройдет, да и кто поедет в воскресенье! Так что оставайтесь, сейчас из подпола свинины достану, щи буду варить.

До этого момента я продолжал .верить в обещание парторга здешнего совхоза доставить меня на станцию, но теперь стало закрадываться сомнение.

Были готовы наваристые щи и день уже вступал в свои права, когда в завывании ветра послышался посторонний звук. Механический перестук приближался, моментами захлебываясь и вновь набирая силу. Я набросил пальто и вышел на крыльцо. Прямо напротив на снежном поле волчком крутился бульдозер, пробивая дорогу к дому мастерицы...

— Кукол-то, кукол не забудьте, — разволновалась Екатерина Константиновна.

Она достала со шкафа соломенных кукол и, заворачивая молодца в газету, приговаривала: «Ступай в Москву, вот тебя куда отправляют». Я спрятал их от непогоды в сумку и, простившись с Медян-цевой, шагнул в сугроб.

Село Михайловка, Пензенская область

58