Вокруг света 1981-01, страница 39
Ясно одно: загрязнение окружающей среды, увы, добралось и до Восточной Африки. Я не говорю о столице Кении — Найроби; он, как и всякий большой город, задыхается в выхлопных газах автомобильного транспорта. Секретариат ООН по проблемам окружающей среды, разместившийся здесь, пока лишь добавил к населению города еще несколько сот международных чиновников с их лимузинами, увеличивающими концентрацию окиси углерода в воздухе города. Но даже на далеких от столицы пляжах Индийского океана, омывающего берега Кении, около дорожек и лестниц, ведущих к фешенебельным туристским отелям, стоят банки и бутылки с керосином, набором щеток и губок для отмывания ступней ног от налипших комьев нефти, хотя «черное золото» в Кении и не добывается. Приведу еще один (не менее показательный) пример. На уединенном острове Ламу, славящемся своими девственно белыми дюнами, которые можно сравнить разве что с дюнами Куршской косы в нашей Прибалтике или пляжами Варадеро на Кубе, я находил на безлюдных берегах полузанесенные песком пластмассовые бутыли из-под «фанты», подошвы резиновых сандалий, полиэтиленовые мешки с фирменными знаками сигарет «Мальборо» и «Кент», головы пластмассовых кукол с выцветшими на жарком солнце глазами, словно бы вопрошающими, как и почему они очутились на этой пустынной полосе. Все эти не поддающиеся разложению и тлению предметы современного химико-пластикового быта явно не островного происхождения и принесены течениями с отбросами океанских лайнеров, пути которых проходят не столь уж близко от Ламу. Океан большой — что случится, если без лишних хлопот и особых затрат выгрузить контейнеры с мусором прямо за борт?! Нет, оказывается, ничто неразумное не проходит для природы бесследно. Возможно, когда-нибудь все люди-человеки поймут, что эстетическая ценность девственной природы — такое же наше богатство, как вода, почва, леса, залежи золота, меди, нефти, алмазов! Город Накуру, третий по числу жителей, в прошлом был одним из центров белых поселенцев, в основном англичан, владевших крупными зерновыми и мясо-молочными фермами, на которых, само собой разумеется, гнули спину черные сельскохозяйственные рабочие и арендаторы. В деловых кварталах чистенького одноэтажного городка разместились многочисленные отделения английских банков, офисы различных компаний, магазины, отели. Здесь существовали филиалы знаменитых английских и международных клубов, а белые джентльмены стре Так выглядит Рифт-Веллиг часть великого Африкано-Аравийского разлома. мились жить, сохраняя привычки, нравы, обычаи старой «доброй Англии», тщательно скрывая от постороннего глаза острую ностальгию по былому величию колониальной Британской империи. В местном «Ротари клаб» попросили как-то выступить и меня. Тема была довольно актуальной: «Сотрудничество СССР с развивающимися странами Африки». В то время еще не улеглась скандальная история с книгой бывшего посла США в Кении У. Эттвуда «Красные и черные», в которой автор грубо искажал советскую внешнюю политику, ставил целью запугать молодые развивающиеся страны призраком «красной опасности». Кстати, у тогдашнего кенийского правительства хватило смелости и такта, чтобы запретить книгу Эттвуда в Кении. Мои волнения по поводу остроты вопроса оказались напрасными, хотя я и старался говорить без обиняков, называл вещи своими именами. Все было чинно, как и положено в чинной аудитории английских джентльменов: неторопливый обед с разговорами на безобидные темы; мое выступление, выслушанное с вежливым вниманием; два-три невинных вопроса; удар колокола, заменяющий здесь тост за королеву Англии и означавший сигнал к тому, что можно курить; несколько благодарственных фраз председательствующего в адрес докладчика, «сообщившего весьма полезные сведения», и джентльмены разошлись по своим делам. Мне сообщили, что на обеде и выступлении присутствовали все «видные бизнесмены Накуру»: владельцы плантаций, представители «Лон-ро», «Долгети — Маккензи», «Юни-ливер», «Джеймс Финлей» и других монополистических объединений. Я уже хорошо знал английскую политику времен крушения колониализма — «уходя, оставаться», — а здесь лишний раз получил, что называется, наглядное свидетельство этой политики на деле. Кстати, ни одного чернокожего слушателя на обеде я не обнаружил: сложный процесс африканизации, когда национальная буржуазия стала настойчиво добиваться своего куска жирного пирога, тогда только еще начинался. Окончание следует 37 |
