Вокруг света 1981-07, страница 14
• ГШ?, ■ Щv ЮРИИ КОРОЛЕВ июмш ШШИРИШ &$т> ки, бросили в кузов крытого грузовика и отправили в Преторию. Оба прекрасно знали, чего можно ждать от суда. Судья Нэл, выносивший приговор, особо упирал на то, что все подготовленные ими материалы написаны от имени ЮАКП, АНК и его военного крыла «Ум-конто ве сизве» и подбивали африканцев на «насильственное свержение существующего режима с целью его замены властью рабочих». В свои тридцать лет Стивене Ли готовился защищать звание магистра искусств, а Тимоти Дженкин занимался научно-исследовательской работой в институте социального развития при университете Кейптауна. Однако высшее политическое образование им пришлось завершить в центральной тюрьме Претории. Как только погас свет, заключенные в камерах подняли шум, понеслись возмущенные крики, топот ног, клацание железных решеток. Фермойлен, единственный оставшийся дежурный надзиратель, нехотя вышел из своей комнаты и, проклиная беспокойных «комми», отправился выяснить, в чем дело. Трое смельчаков, сдерживая дыхание, притаились за дверями тюремной столовой, напряженно вслушиваясь в происходящее. Сквозь доносившийся сверху шум они пытались уловить шаркающую походку Фермойлена. 10— 12 шагов по комнате надзирателя, 58— пусть даже 65 шагов до угла коридора, еще восемь до стальной решетчатой двери перед лестницей на второй этаж. Расчет простой: 12 секунд надзирателю потребуется у себя в комнате, чуть больше минуты до угла. 30 секунд — пока Фермойлен откроет дверь и запрет ее за собой. 6 секунд — дойти до лестницы, подняться два марша... Как медленно, мучительно медленно тянется время. Беглецы напрягали слух, но из-за гвалта наверху почти ничего не слышали. Вдруг совсем рядом раздался звон связки ключей. От неожиданности — хотя ждали именно этого момента — они вздрогнули. Знакомый стук металла о металл — и вновь все потонуло в шуме. 20 секунд — один марш, 25 — второй. Наконец почти у себя над головой беглецы уловили — нет; скорее даже почувствовали напряженными до предела нервами,— как открывается стальная решетка в их блок. Наступил решающий момент. Практически это был единственный шанс незаметно проскользнуть мимо служебного отсека, где сидел дежурный надзиратель, и проникнуть в административную часть корпуса. Если, конечно, Фермойлен уже не обнаружил исчезновение Тимоти и Стивенса, чьи камеры — одна за другой — находились у самого входа в блок политических заключенных, и не сообщил об этом по висевшей у него на боку портативной рации наружной охране... Окончание следует НАД ФЬОРДАМИ ——С вен' 0ТТ0ЛКНИ нас>— крикнул Олаф, захлопывая дверцу кабины. Дюжий Свен уперся руками в крыло—гидросамолет медленно отвалил от пристани. Олаф, устроившись за штурвалом, включил зажигание, и двигатель взвыл, разорвав утреннюю тишину. Пропеллер превратился в прозрачный круг. — Как выведу самолет на «взлетную полосу», держитесь крепче,— сказал Олаф, разворачиваясь на середине фьорда. На мгновение машина замерла. Олаф дал газ — мы медленно тронулись с места, а затем самолет, вспарывая поплавками стальную воду, понесся между высоченными отвесными берегами фьорда. — Взлетаем! — крикнул Олаф, когда я уже совершенно уверился, что в следующий миг врежемся в вырастающую впереди скалу. Но самолет уже летел, перескочив через каменный зубец — На мой взгляд, у вас не очень удобная взлетная полоса,— переведя дух, сказал я. — Эта скала — ориентир В другом месте трудно разогнать самолет. Да я уже привык, могу подниматься хоть с завязанными глазами,— успокоил пилот. Мы парили над Ейрангер-фьордом: даже в Норвегии, где практически все побережье искромсано бесчисленными заливами — точнее, узкими, длинными озерами, открытыми морю,— он считается одним из самых красивых, если не «самым-самым». Мне повезло: я любовался фьордами Ейрангер и Стур с борта пятиместного туристского самолета. Знакомство с Олафом было случайным, но из тех, что запоминаются надолго. Я гулял по городку Странде, разглядывал крепко сбитые деревянные в два-три этажа дома: избы — не избы, особняки — не особняки. Что-то есть общее в деревянной архитектуре северных народов Европы: здания рубятся — не строятся, а рубятся — основательно, на века. Они точно вписываются в природу и становятся ее не 12 |
