Вокруг света 1984-06, страница 49

глубь гор. Здесь, на высоте, было холоднее и сиренево-палевые пятна на склонах встречались чаще. Холодом веяло и от Озерянки, или Черной речки, бежавшей рядом с дорогой. Быстрая, пенистая, в острых скальных берегах, с крутыми резкими поворотами — трудно было представить, как ходили по ней плотогоны...

Наконец распахнулись ворота, и наш «газик» с надписью «Лесная охрана» въехал на территорию плотины. Остановились. И сразу же неумолчный гул воды заполнил пространство.

Мост, перекинутый через речку, дрожит от хода тугих струй. Не оторвать взгляда от беспрерывно падающей воды и от деревянной плотины, перекинувшей свое длинное серое тело с берега на берег. В ее четких линиях ощущаешь законченность и время, когда ее строили. Далекое уже время...

Но для Ивана Дмитриевича Иванйны, заведующего музеем, бывшего учителя истории, это прошлое реально и ощутимо. Он родился и вырос в селе Синевир, и все, что теперь показывал, о чем рассказывал, было его жизнью, жизнью его односельчан.

— Но-о, пожалуйста,— Иван Дмитриевич показывает рукой на плотину, и темные глаза его велят собеседнику быть внимательным.— Ее длина восемьдесят метров, ширина — четыре с половиной. Фундамент основательный — до трех с половиной метров. Средняя часть плотины шириной семь метров называется флудер, здесь-то и проходили плоты...

— А для чего настилы, по которым скатывается вода?

— Чтобы сохранить фундамент, чтобы плоты постепенно и плавно преодолевали высоту. А высота нужна была, чтобы, пока шли плоты, спускать постоянно воду. Ворот было десять. О, то была картина! — взволновался Иван Дмитриевич и умолк.

— Вот и хорошо,— проговорил, помолчав, Иванина.— Теперь вы знаете ту малость, которая позволяет мне пригласить вас вовнутрь. Но-о, пожалуйста.— И Иван Дмитриевич повел меня по узкому мостику, проложенному