Вокруг света 1985-02, страница 39

Ном на Аляске, куда зашел «Таймыр» справиться о судьбе потерпевших бедствие канадских полярников из экспедиции Стефансона, экипаж ожидало страшное известие: в Европе вспыхнула война! Вскоре по радио уже в Анадыре, куда «Таймыр» спешно прибыл 10 августа, был получен приказ продолжать полярный маршрут и продвигаться на запад.

Заход на Аляску не обошелся без курьеза. Много лет спустя один из участников ГЭСЛО, бывший матрос 1-й статьи, а впоследствии актер Театра Советской Армии, народный артист РСФСР и лауреат Государственной премии В. Н. Ратомский (настоящая его фамилия Лаптев), вспоминал: «4 августа при тихой и ясной погоде впереди отчетливо показались очертания небольшого порта Ном. Вахтенным начальником в тот день на «Таймыре» стоял лейтенант Жохов. Предвидя скорый заход в иностранный порт, лейтенант распорядился:

— Вахтенный!

— Есть вахтенный!—откозырял прибежавший на мостик матрос 1-й статьи Лаптев.

— Дайте команду снять чехлы!

— Есть дать команду...

Да! Но какие чехлы? Ни Жохов в спешке это не сказал, ни Лаптев, торопясь выполнить распоряжение, не уточнил. В результате произошло недоразумение. А дело все в том, что при обилии угля на корабле (грузили его даже на верхнюю палубу) белые чехлы на фуражках моряков быстро пачкались. Стирать же их в походных условиях было сложно. Потому при заходе в арктические широты этот атрибут военно-морской формы разрешалось снимать. И Лаптев скомандовал:

— Снять чехлы... с фуражек!»

Случай этот немало позабавил экипаж — ведь Жохов, готовясь к приветственному салюту, приказал снять парусину с компасов и орудий. Смеялся и сам Жохов, человек остроумный и общительный по натуре. Но после одного случая, произошедшего вскоре, живого и жизнерадостного лейтенанта словно подменили. А произошло, как рассказывали его товарищи, вот что.

Когда 10 августа «Таймыр» снимался с рейда Анадыря, из-за приливно-отлив-ных течений его якорные канаты перекрутились. Удалось их распутать якобы лишь через сутки. Время, как мы помним, было военное, и задержка с выходом судна на целые сутки представляла серьезный проступок. Начальник экспедиции и он же командир «Таймыра» Б. А. Вилькицкий во всем обвинил Жохова, хотя случилось это по неопытности другого человека. 19 августа оба судна встретились в Колючинской губе, и тут последовало распоряжение: Жо-хову с «Таймыра» перейти вахтенным начальником на «Вайгач». Впрочем, в приказе причины этого перевода не объяснялись. Но факт остался фактом: перевод состоялся. На место Жохова с «Вайгача» пришел Николай Транзе,

давний друг и однокашник Алексея по Морскому корпусу. Но на Жохова, моряка опытного и исполнительного, умевшего ценить дисциплину, все случившееся подействовало угнетающе...

Пройдя мыс Биллингса, суда повернули к северу, чтобы сделать еще одну попытку подойти к острову Врангеля с западной стороны. Теплилась надежда все-таки помочь канадцам, которые после гибели своего судна «Карлук» высадились на этот остров, а заодно и пересечь пространство, где когда-то, в 1764 году, геодезист сержант Андреев видел загадочную землю. Но все это оказалось тщетным из-за тяжелой ледовой обстановки.

По той же причине от обследования острова Жаннетты тоже вскоре пришлось отказаться. «Вайгач» с трудом выбрался на чистую воду. 27 августа при обходе с северной стороны открытого в 1913 году острова Вилькицкого стоявший на вахте лейтенант Жохов, как и в прошлый раз, спокойно и уверенно доложил:

— Прямо по курсу — неизвестный остров!

Сомневаться в удаче моряка и на этот раз не приходилось. Впереди действительно вырисовывались очертания невысокого холмистого острова, покрытого бедной тундровой растительностью. Теперь эта островная суша, лежащая в точке 76° 10' северной широты и 153° восточной долготы, носит имя ее первооткрывателя — лейтенанта А. Н. Жохова Площадь острова невелика — всего около 58 квадратных километров, но имеет он важное значение для изучения природы высоких широт. Сегодня здесь находится постоянно действующая полярная станция, на которой работает более двадцати советских зимовщиков...

Пасмурным туманным утром 3 сентября 1914 года суда подошли к мысу Челюскин. Однако пролив, открытый в прошлом году экспедицией, был забит сплоченными ледяными полями.

Настроение участников экспедиции было подавленным: преодолеть такое расстояние, верить, что путь в Карское море свободен,— и вот снова неудача! Тогда Б. А. Вилькицкий впервые за всю экспедицию решил по-настоящему проверить ледокольные способности транспортов. 12 сентября «Вайгач» пробился сквозь льды к полуострову Оскара на южном берегу залива Толля. Здесь была произведена глазомерная съемка северного побережья полуострова партией, возглавляемой Жоховым. Исследователям удалось заснять свыше деся

¹ Первоначально вновь открытый остров получил наименование остров Новопашенного — в честь бывшего командира «Вайгача». Но решением от 11 января 1926 года Президиум ЦИК исправил это недоразумение, присвоив острову имя его истинного первооткрывателя. Кстати, имя Жохова не так давно присвоено и еще одному географическому объекту — озеру в низовьях реки Кельха, где Алексей Жохов производил свою последнюю съемку. Такое решение Красноярский исполком принял в 1978 году.

ти миль береговой линии, но работу пришлось прекратить, так как «Вайгач» стало относить льдами от берега. При попытке взломать лед «Таймыр» на выходе из пролива Вилькицкого едва не оказался раздавленным мощным напором ледяных глыб, получил огромную вмятину в лезом борту ниже ватерлинии. Не обошлось без повреждений и на «Вайгаче». Здесь была потеряна одна лопасть винта, повреждена вторая, оборван штуртрос. В трюмах судна появилась течь... О том, чтобы пробиться на запад, не могло быть и речи. 24 сентября суда окончательно затерло льдами. Случилось это в заливе Дика, у западного побережья Таймыра.

В 20-х числах сентября «Вайгач» и «Таймыр» встали на зимовку. До ближайшего берега было около сотни миль, расстояние же между судами — 16 миль. Связь поддерживалась только по радио. Гидроплан, взятый для ледовой разведки и базировавшийся на «Таймыре», еще ранее при пробных полетах в бухте Эмма потерпел аварию. В дальнейшем, правда, полярники соорудили из него аэросани, которые, кстати, впервые были успешно применены в Арктике.

В 150 милях западнее «Вайгача» зимовало судно «Эклипс» норвежской спасательной экспедиции О. Свердру-па: через его радиостанцию и наладили связь с Петроградом. Стали посылать телеграммы близким, получать ответы. Чтобы как-то разнообразить быт полярников, организовали для матросов общеобразовательные и профессиональные курсы, устраивали спортивные игры на открытом воздухе. Алексей Жохов вместе с другими офицерами корабля принимал деятельное участие в этом. Особенно он увлекался лыжами и «футболом на льду».

Но чем дольше продолжалась зимовка, тем заметнее менялось настроение молодого офицера. Он становился угрюмым, подавленным. Было очевидно, что, помимо душевных переживаний, связанных с переводом, Жохов обеспокоен чем-то еще, а возможно, болен. Однако к врачу не обращался и продолжал неустанно заниматься научными наблюдениями.

27 февраля на «Таймыр» поступила тревожная радиограмма: «Лейтенант Жохов серьезно болен, слабость сердца, нефрит, отек обоих легких, нужна консультация со Старокадомским». Далее следовали слова, адресованные лейтенанту Транзе, с просьбой навестить Жохова перед смертью. С группой матросов-добровольцев Транзе заспешил в полярную ночь на «Вайгач», куда с трудом сумел прибыть менее чем через сутки. Алексея Жохова он застал еще живым...

1 марта 1915 года Жохова не стало. «В лице Алексея Николаевича Жохова экспедиция лишилась прекрасного флотского офицера и работника, а мы — хорошего товарища»,— записал врач «Вайгача» Э. Е. Арнгольд. Товарищи Алексея Жохова, выполняя его послед