Вокруг света 1985-06, страница 60

Вокруг света 1985-06, страница 60

ными плодами кактуса, бутылка и две рюмки.

— Матабурро,— сказал он с улыбкой и дрожанием головы показал, какой крепости этот напиток.— Или лучше пиво?

От пива Роблес отказался: «матабурро» значит «убийца ослов», но он вполне рассчитывал на свои силы. Устроились на пустых канистрах. Пайс церемонным жестом поставил доску между ними. Роста он был невысокого, но широкоплечий, атлетического сложения, в его движениях ощущалось внутреннее достоинство. Понятно, почему он понравился мадам Раух, когда пришел к ней трезвым. Да, но как он попал в отель?

— Меня просили передать тебе, что завтра в семь утра начало съемок.— Роблес старался подбирать слова попроще.— Министр хочет закончить все пораньше, чтобы успеть в министерство, понимаешь? А нам надо еще порепетировать.

— И поэтому вы, доктор, приехали ко мне?

— Я ведь тоже играю в фильме, как и ты.

Приезд Роблеса явно польстил Паи-су. Разлив «ослоубийцу» по рюмкам, он протянул одну Роблесу, держа ее в обеих руках, чтобы не расплескать:

— Салют! За красивый фильм!

Ром «матабурро» огнем обжигал горло. Пайс снова налил. Движения у него при этом были точные, размеренные, будто он соблюдал некий ритуал.

— Мой младший брат... ему плохо,— проговорил он вдруг.— А доктора к нам сюда не заглядывают. Вы его не посмотрите? Пожалуйста!

Роблес объяснил ему, что он не врач, а экономист. Этого Пайс не понял: он принял его за врача, который между делом занимается чем-то еще, потому что основная профессия плохо кормит. «Доктор», только это он и понимал, а «экономика» или «медико» до него не доходило. Роблес написал на листочке из блокнота адрес врача, который лечил бедняков, потом смял ее, бросил на землю: Пайс не умеет читать...

— Бери брата, я вас отвезу.

Мог ли Пайс оказаться шпиком? В принципе это не исключено. И здесь, в бедняцких кварталах, на ничейной земле, где, в сущности, нет действенного полицейского контроля, шпики все же есть. Но станет ли полиция возиться с индейцем, который не сумеет толком понять полученный приказ, не сумеет написать отчет, зато не прочь выпить?

Такси медленно ехало по шоссе по направлению к городу. Мальчик на коленях Пайса перестал плакать, затих.

— Это хороший доктор, Габриэль, лучше, чем я. И если у тебя нет денег...

— У меня есть! Женщина из фильма дала мне двадцать кетцалей.

— Как ты к ней попал?

— Простите, доктор? Я не понял.

— Отель «Майя Эксельсьор». Кто тебе сказал, что там, в фильме, нужны люди?

— Фелисита мне сказала.

— Кто это?

— Моя девушка. Нам крепко повезло, и мы сможем скоро пожениться. Фелисита много зарабатывает, два кетцаля в день. Она в «Майя Эксельсьоре» кровати застилает.

Выяснилось, что он уже дважды снимался в кино. В прошлом году французская киногруппа снимала его в наряде касика на фоне руин Киригуа, предварительно загримировав под пожилого человека. А прошедшим летом приезжали люди из Голливуда, снимали его почти что обнаженным, намазав тело каким-то пахучим маслом и воткнув в волосы зеленые перья. Ему пришлось разучить сложнейший ритуальный танец и участвовать в драке с белыми артистами... Роблесу смутно вспомнились отчеты об этом фильме. Что-то вроде исторического спектакля о завоевании Гватемалы испанцами.

— Спасибо, доктор,— сказал Пайс, когда они подъехали к клинике.— Вы ко мне еще приедете? И мы еще с вами выпьем, ладно? Приедете?

— Конечно! Пока ты не станешь кинозвездой и тебе не поставят личного телефона, Габриэль, за тобой кто-нибудь из нас да приедет...

Габриэль Пайс отпадает. Остается один Марселино Торрес.

Сейчас в домике Торреса горел свет. Выключив мотор, Виктор Роблес не вышел сразу из машины, а закурил сигарету, как бы желая сосредоточиться, успокоить нервы.

Долговязый парень открыл Роблесу дверь, будто наблюдал за такси и видел, что к нему поднимается поздний гость.

— Марселино? — спросил Роблес, потому что в отличие от Пайса этого исполнителя прежде не видел.

Торрес пропустил его в тесную прихожую. Пахло рисом и бобами; из жилой комнаты доносились обрывки футбольного телерепортажа.

— Хорошо, сеньор Роблес. Значит, завтра в семь, я понял... Что-нибудь еще?

— Я приезжал уже раньше, ты куда-то уходил?

— Это мое дело,— ответил Торрес так резко, будто задели больное место.

Он был метисом, высокого роста, с жиденькой растительностью на лице.

Парень как парень, но глаза его заставили Роблеса насторожиться. Они постоянно бегали, ни на секунду не задерживаясь на одной точке.

— Зачем так нервничать? Пойдем в мое такси, там мы сможем поговорить спокойно.

— О чем? Я хочу досмотреть ответную игру Уругвай — Гондурас.

— Футбол от тебя не убежит, чего нельзя сказать о роли.

— О роли? Вы отнимаете у меня роль?

— Возникло несколько непредвиденных проблем, и, если ты не проявишь некоторого понимания, нам лучше вообще расстаться.

Говоря это, Роблес первостью отдавал себе отчет в том, что1 сделаться от Торреса будет не просто. Он станет любыми способами цепляться за эту работу, особенно если подослан Понсе. Даже если с помощью хитрости и удастся вырвать у Торреса признания, что он работает на полицию, дальше-то что? В конце концов, что предложить взамен? Найти убежище, помочь бежать из страны? Ведь, кроме бегства, Торресу ничего не останется. Но те скромные резервы, которые находятся пока в распоряжении партии, предназначены действительно на самый крайний случай, рассчитаны на спасение товарищей, которым угрожает смертельная опасность.

А сейчас, после секундного испуга, Торрес подтолкнул его к двери, последовал за ним в темень ночи и зашипел:

— Что это значит, Роблес? Что, черт побери, ты против меня имеешь? Давай, давай, выкладывай! Сначала ты отнял у меня лучшую роль, а теперь собираешься вообще вышвырнуть вон? Думаешь, раз ты белый, раз ты старше меня и учился в университете, можешь топтать меня ногами? Это я похож на Кампано, а не ты, но роль у меня забирают...

— Потише, Марселино. Кто тебе сказал, будто ты на него похож?

— У меня есть его фотография!

— Откуда она у тебя?

— Из одного американского журнала. Проваливай отсюда, Роблес!

— Знаешь, издали тебя можно за него принять. Но лицо? Никакого сходства!

— А тебе о нем чертовски много известно, да?

— Я ходил с Кампано в одну школу.

— Это еще не значит, что ты на него похож!

— Но одно я знаю точно: он был белым, а не метисом. Так что ни о каком сходстве не может быть и речи!

— Тогда выкиньте индейца, а его роль передайте мне! — крикнул он.— Роблес, мне нужны деньги! Я так давно без работы!

— Тебя наняли и деньги заплатят полностью, будешь ты играть или нет. Немцев твой гонорар не разорит.

— Но я хочу сниматься, понимаешь, я должен!

— Почему? Если все равно заплатят?..

— Потому что, потому что...— Торрес закашлялся, не находя подходящего объяснения.— Потому что тогда меня, может быть, будут приглашать еще. Кто уже снимался, всегда имеет больше шансов.

Достаточно. Роблес понял, с кем име-et дело. Если продолжав копать дальше, он рискует напугать парня до такой степени, что тот побежит в полицию. От Торреса сейчас просто так не отделаешься.

— До завтра, в семь,— сказал он.— Думаю, у тебя все будет в порядке.

Перевел с немецкого Е. ФАКТОРОВИЧ

Продолжение следует

58