Вокруг света 1986-04, страница 59

- Вторая причина?

Он не ответил.

Ты говорил о двух причинах, которые привели к уничтожению твоего народа инками Первая, сказал ты, вещь вполне реальная...

— Лист существует.

— Не спорю. Сам ел чертово зелье!

Гуоттарол не должен так говорить. Лист не чертоьи зелье. Он священный

- Это твое мнение. И я его не собираюсь оспаривать, хотя мне показалось, что ты сам на распутье.

Индеец нахмурился.

— Как это — на распутье?

— Это такое выражение Неужели ты никогда не слышал его от своих испанских хозяев? Оно означает, что ты

еще не выбрал пути, сомневаешься, колеблешься. Это ведь и в самом деле так. То ты говоришь о пище богов, то ^ утверждаешь, что инки...

— Инки хотели не только коку. Они хотели то, что, по их представлению, кока давала нам.

- Божественную силу? Мудрость? Но ведь ты сказал, что это греза. Безумный сон!

Эти их греза! — сказал индеец.— Я знаю, что это их сон. Наших снов я не знаю. И это я стараюсь объяснить. Я могу говорить г каким-то знанием о чужих грезах. Именно грезы других людей превратили меня в ничто А что до грез чибча — я их не знаю! Они исчезли, улетучились, как ветер в Андах. Я не на распутье. У меня вообще нет пути! Сон и явь для меня одно и то же. И то и другое означают забвение. Теперь ты понимаешь меня? Я не грежу, я существую в чужих грезах. Испанцы во сне видели отцов моих отцов. Инкам пригрезились мои более далекие предки. А кому приснился я? Разве Гуоттарол не знает?

£ mm Я схватился за поручень, но его прохлада не принесла

Э / мне облегчения. Яркие звезды, казалось, закружились в

небе. Мне подумалось, что вот сейчас они падут на землю и уничтожат меня. Никогда раньше не видел я звезд в такой опасной близости от себя. Мир.. Вселенная смысла... Мне показалось, что он может лопнуть, порваться по швам, разлететься на бессмысленные куски. И мое впечатление было верным. Мир разлетался в куски. Мой мир.

Клянусь господом богом, что какой-то своей частью я знал, предчувствовал худшее, смутно понимал, чго индеец собирается сказать мне правду, которая превратит мою жизнь в безумие. Я мог бы уйти,Закрыть уши, приказать ему замолчать. Нет. Я не сделал ничего подобного. Но почему же, боже праведный? Сила духа? Нет, сын, нет. Совсем наоборот. Дух мой был сломлен. Я знал, что он собирался сказать мне. Не слова, конечно. Но суть. Он сказал мне лишь то, что, уверен, я должен был в конце концов узнать.

— Я приснился тебе, Гуоттарол. Инки, как и ты, тоже грезили о золоте Вот и вторая причина. Золото, золото, золото! Они думали, что мы сделаны из золота, что золото течет в наших реках. Как и ты, они видели в своих снах Золотого Человека!

Признаюсь, на мгновение он показался мне дьяволом. Как иначе он мог узнать о моем сне? О том ужасном видении? Я так сжал холодный поручень, что пальцы хрустнули. Да будут благословенны малые знаки нашей бренности! Этот хруст привел меня в чувство. Когда индеец продолжил рассказ, я с облегчением отметил про себя, что о сне он говорил метафорически.

— Золотой Человек. Таков был титул нашего короля Зины. Не правда ли, сон обретает великолепие? Для инков он был, без сомнения, наваждением. Подобно ацте-

59