Вокруг света 1986-05, страница 57

Риджуэй стартовал 1 июня. С самого начала дела у него пошли из рук вон плохо. Судно съемочной группы компании Ай-ти-эй подошло слишком близко к яхте и врезалось в правый борт «Английской Розы», расщепив деревянный привальный брус, который защищал корпус. Вряд ли это повреждение можно считать серьезным, но Риджуэем овладело дурное предчувствие.

Блис поднял парус на «Дайти-кас III» через неделю. Он вышел в море, абсолютно убежденный в собственных силах, и не сомневался, что может победить по крайней мере одного соперника — своего старого товарища Риджуэя.

Шесть дней спустя из Фалмута на «Суахили» вышел Робин Нокс-Джонстон.

Затем в стартах наступил перерыв: следующие участники гонок планировали отправиться в путь только через два месяца.

Дни шли за днями. Риджуэй миновал Мадейру и пересек экватор. Он с трудом переносил одиночество. Тревога, которую породило повреждение, полученное в самом начале пути, превратилась в настоящую манию. Лодка вошла в беспокойные воды Южной Атлантики, сотрясаясь от ударов волн. Риджуэй еще раньше заметил микроскопические трещинки в палубе вокруг вантпутенса но теперь палуба вспучилась, и трещины увеличились. Если вантпутенс не выдержит, мачта почти наверняка упадет — весьма неприятная перспектива в необъятных просторах Южной Атлантики. Что еще хуже, вышел из строя радиопередатчик, и Риджуэй даже не мог послать сипнал бедствия. Он сделал все, что в его силах, укрепил вантпутенс, но палуба продолжала угрожающе деформироваться.

Наконец 16 июля приблизительно в "Шестистах милях к югу от экватора Риджуэй признал поражение и взял курс на запад к бразильскому побережью, к Ресифи. Он записал в журнале: «Никогда в жизни я не сдавался. Теперь я чувствую себя опустошенным, из меня словно вытащили стержень».

Чарлз Блис проплыл дальше Риджуэя. Он обогнул мыс Доброй Надежды и оказался в Индийском океане, но тут вышел из строя авторулевой. Нужно было запросить по радио из Англии запасные части.

Устранив неисправность в авторулевом, Блис устремился в Индийский океан.

Впоследствии Чарлз рассказывал мне:

— Дело портила чересчур легкая корма. Все шло нормально, пока я не достиг «ревущих сороковых». Корма постоянно задиралась, лодка скользила вниз по волне и начинала зарываться носом... Чичестер гово

¹ Речь идет о креплении вантов — растяжек, удерживающих мачту в вертикальном положении.

рил, что он опрокидывался всего один раз. С ума сойти! А вот я как-то за час перевернулся трижды, а за день — одиннадцать раз! И считал, что все это — неотъемлемая часть хождения под парусом. Лодка делала «ух!», меня вышвыривало, вещи разлетались, а я приговаривал: «Однако!..» Потом, когда снова вышел из строя авторулевой, я подумал: «Пора принимать решение...»

И Чарлз Блис, второй неудачник в этих гонках, повернул назад к Ист-Лондону.

К этому времени Робин Нокс-Джонстон уже не раз имел возможность выбыть из гонок. 30 июня, на шестнадцатый день после выхода из Фалмута, он заметил, что «Суахили» принимает непозволительно много воды. Миновав Острова Зеленого Мыса, Нокс-Джонстон нацепил ласты, маску и опустился под воду — необходимо было узнать, в чем дело. Шов, соединяющий киль с корпусом, разошелся, и там зияла щель длиной в два с половиной метра. Когда «Суахили» покачивалась на волнах, щель зловеще «дышала» — расширялась и сужалась.

Нокс-Джонстон залез на борт, закурил и задумался. Вот его рассказ о том, как он производил ремонт:

«Теперь, когда я установил причину, надо было ухитриться каким-то образом заделать щель под водой. Обычно щель законопачивают скрученной паклей, заливают наполнитель и сверху закрашивают. Всего этого я сделать не мог.

Я достал паклю и скрутил несколько кусков по 18 дюймов — удобная длина для работы,— хотя предпочитал бы заделать щель одним куском. Затем привязал молоток к линю и опустил его за борт в том месте, где собирался работать. Наконец я надел синюю рубашку и джинсы, чтобы скрыть белизну тела,— акулы, любительницы падали, всегда связывают белый цвет с мертвечиной,— и пристегнул к ноге нож. Паклю я положил на палубе так, чтобы можно было дотянуться из воды, и, вооружившись в качестве инструмента самой большой своей отверткой, нырнул под яхту.

Это было безнадежное предприятие. Мне не хватало дыхания, я не успевал забить достаточно пакли, и та не держалась на месте. Я выныривал на поверхность, чтобы отдышаться, и все приходилось начинать сначала. После получаса бесплодных усилий я взобрался на борт и стал думать снова.

Немного погодя я уже сосредоточенно пришивал паклю к полосе парусины шириной полтора дюйма. Когда вся полоса — длиной семь футов — была готова, я просмолил ее и с интервалами в шесть дюймов набил медные гвоздики. Потом опять опустился в воду и вогнал паклю в щель таким образом, чтобы полоска парусины осталась снаружи,

а затем начал вколачивать гвозди в корпус. На вид получилось недурно, только края были растрепаны. Я опасался, что паклю может выбить напором воды, когда «Суахили» наберет скорость, и решил прибить поверх парусины полоску меди. Эту полоску, вообще-то говоря, забыли на борту радиоинженеры, которые устанавливали передатчик. Каюсь, я намеренно не привлек их внимания к этой оплошности.

Находясь в воде, я все время нервно озирался, но не видел ни одной рыбы. А вот когда подготовил медную полоску, то внезапно заметил кружащую рядом с лодкой серую тень. Я наблюдал за акулой минут десять, надеясь, что она уплывет. Я не хотел убивать ее: кровь неизбежно привлекла бы всех окрестных акул, и мне не удалось бы закончить работу. Однако хищница продолжала ходить кругами. Тогда я достал винтовку и бросил в воду несколько листков бумаги, чтобы акула заинтересовалась и всплыла. Сперва хищница прошла в трех футах под водой, а потом развернулась и, постепенно поднимаясь, стала приближаться. Когда рыба всплыла, я нажал на спусковой крючок. Акула яростно забилась, но через полминуты обмякла, и безжизненное тело медленно пошло вниз, пока не исчезло в синеве. Следующие полчаса я внимательно наблюдал за морем: нет, все спокойно. Я спрыгнул в воду и за полтора часа набил медную полоску с левого борта...»

Муатесье и Фужерон отправились в путь 21 августа, Билл Кинг — тремя днями позже. Фужерон и Муатесье по принципиальным соображениям отказались брать с собой передатчики. Эти двое, безусловно, были самыми опытными моряками-одиночками, но Фужерон не добрался даже до «ревущих сороковых» — свирепый шторм, застигший его ночью врасплох, опрокинул лодку. Позднее Фужерон писал:

«Я сворачиваюсь в клубок на узкой койке и жду, когда со мной расправится необузданная стихия. Что делать? Лодку с чудовищной силой швыряет набок. Я распластан и прижат к стене. Кухонная утварь, книги, бутылки, банки с джемом — все, что не закреплено намертво, летит ко всем чертям, а меня вверх тормашками кидает на противоположную стенку. В эту минуту мне кажется, что настал конец...»

Лодка выпрямилась, мачта уцелела, однако Фужерону этого было достаточно — он закончил плавание на Святой Елене.

Командор Билл Кинг прошел Атлантику очень медленно и добрался до Индийского океана, но в конечном итоге его подвела конструкция яхты. Парусное вооружение по типу джонки имеет специфические недостатки. Ванты не предусмотрены, и оттого крепления мачт подвергаются усиленным нагрузкам. Когда в тысяче миль от Кейптауна волна опрокинула лодку, грот-мачта упа-