Вокруг света 1986-08, страница 37

зато довольные собой,— на Галапагосах».

Но то, что рассказывал Педро, разумеется, было весьма интересно.

— Давайте сходим к вольерам. На месте, на живых черепахах, легче объяснить принципиальные отличия между двумя основными видами...

Раз в год, когда наступает пора воспроизводства, самки-галапаго спускаются с высоких — влажных — мест острова на прибрежные, более сухие зоны. В иссушенной бурой почве они вырывают ямки, «работая» порой по 12—14 часов кряду. Каждая самка откладывает от трех до шести яиц величиной с крупный бильярдный шар, прикрывая кладку слепленной из земли плотной коркой. Потомству, чтобы появиться на свет, предстоит самому проламывать эту тонкую, но достаточно прочную защитную «крышу».

— Вы хорошо помните внешний вид морских черепах? — неожиданно обращается ко мне Педро.

Я вспоминаю чучела небольшой черепахи-карея, что хранится дома, и метровой кагуамы, попавшей в ры

бацкие сети на панамском архипелаге Сан-Блас, и киваю головой.

— Все же я позволю себе напомнить, что у морской черепахи панцирь к^к бы сглажен, приплюснут, сравнительно тонкие лапы имеют форму лопастей. Панцирь галапаго более горбатый, а лапы толстые, как полено. У сухопутных гигантов скелет — единое целое с панцирем, и дыхательная система особая, скованная чрезвычайно прочным панцирем, который не дает черепахе в отличие от других позвоночных расти в высоту.

Вот они, в тень попрятались,— показывает Педро на поваленные стволы кактусов. Он перелезает через ограду и щекочет хворостиной под панцирем, заставляя одну черепаху выбраться из убежища.— В зависимости от климата «своего» острова панцирь у них либо горбом, либо седлом,— поясняет он.— Эта черепаха — уроженка Эспаньолы. Видите, у нее над шеей этакий раструб? Объясняется это просто. Климат на Эспаньоле засушливый, растительность скудная, листья кактусов и ветки кустарников находятся на высоте выше метра. Растения эти эволюционировали — тянулись ввысь. Черепахам на засушливых островах, чтобы добыть пищу, пришлось вытягивать шею, задирать голову. Результат налицо: у них длинные и не очень толстые лапы и шея, да и весят они поменьше.

Видите, пара гигантов дремлет на солнышке? Они — тяжелые, массивные, лапы у них короткие, столбообразные. Они с Санта-Круса. Здесь влажный климат и пышная растительность, кактусы низкорослы. И черепахам нет нужды тянуть голову вверх. Панцирь у них округлый, овальной формы — он позволяет свободно двигать шеей в стороны, но не вверх.

Напоследок решаюсь задать Педро еще один вопрос:

— Откуда сейчас, в конце XX века, когда все в мире столь тесно взаимосвязано и взаимозависимо, фауне и флоре Галапагосов грозят наибольшие опасности?

— От одичавших домашних животных и от крыс,— не раздумывая отвечает Педро.— Адаптация к естественной среде обитания у них феноменальная. Если «аборигены» приспосабливались к условиям жизни на островах сотни тысяч лет, то «иммигрантам» для этого потребовалось всего несколько десятков лет.

Даже мы, биологи, не знаем, какими средствами следует вести борьбу. Если уничтожать сорные, привозные растения с помощью пестицидов, пострадает и местная, реликтовая, флора. Еще более осторожного подхода к себе требует фауна архипелага...

Окончание следует

ДЛИННЫЕ ДОМА ДАЯКОВ

громный остров Калимантан — ^^ раньше он назывался на наших картах Борнео — густо покрыт влажным тропическим лесом, мрачным и непроходимым. Люди здесь селятся лишь по берегам рек, ибо реки, речки и их притоки — единственное средство сообщения. И местные племена именуются по названиям рек. Всех же вместе этих людей называют даяками. Правда, сами даяки этого названия не любят: по-малайски оно означает «дикарь», «язычник», но слово это уже так укоренилось, что о первоначальном смысле никто и не вспоминает. Говорят даяки на разных (хотя и родственных между собой) языках. Но есть черты, которые очень сходны у всех даяков и отличают их от других людей: одежда, татуировка, оттянутые до плеч тяжелыми серьгами мочки уха. И длинные дома. Живет в доме множество семей, и потому разделен он на клетушки — по одной на каждую семью. Из каждой клетушки — свой выход на общую веранду. Голландский путешественник Ван-Схюйтенс, проведший на Калимантане много лет, писал, что долго не мог понять: что же ему напоминают эти длинные дома? Что-то знакомое, но что? И вдруг понял: да это же казарма! И был прав: по сигналу тревоги вооруженные мужчины в мгновение выстраиваются в полной боевой готовности.

Еще недавно жизнь даяков определяла война с соседями. Каждый молодой воин должен был доказав свою мужественность, добыв голову врага. Для этого даяки предпринимали длительные походы в глубь территории других племен.

И сами могли подвергнуться в любой момент нападению. Потому и организовано было племя, как подразделение.

Охота за головами, а с ней и войны давно ушли в прошлое, но остались привычки и обычаи. Так вообще бывает у всех народов: обычай есть, а причина его появления давно забыта. В случае же с даяками и причина не забыта: живы еще старики, которые если и не сами участвовали в охоте за головами, зато слышали о ней от своих отцов и старших братьев.

Сейчас ибаны, пунаны и другие племена даяков охотятся на кабанов, обезьян, птиц: метко бьют их легкой отравленной стрелой из длинной духовой трубки—сумпи-тана. Но по-прежнему строят даяки длинные дома-казармы и по-преж-нему даже на охоту за птицами не выходят без полного доспеха — копья, меча и кинжала-криса.

Ведь каждый даяк — воин, а воин должен быть готов к любой неожиданности.

Л. ольгин