Вокруг света 1987-06, страница 25

_t П/ Щ

ВЛАДЕТЬ ЛЕСОМ

природы, который вот уже 125 лет сохраняется вопреки жестоким законам городского быта, окружена ореолом легенд. Но в последние годы на долю московского заповедника выпали нелегкие испытания...

Василий Александрович Мотав-кин — лесник по призванию. Однако, потомственный плотник, плотником и оставался почти всю свою долгую жизнь. До войны, живя на Вологод-чине, рубил избы, а после Победы строил дома в Москве. В Москве же и произошло с ним то, о чем он, наверное, мечтал всегда, но что по законам бытия должно было произойти не в большом городе, а в родной деревне, где лес начинался прямо за порогом избы. Короче: на семидесятом году жизни Мотавкин стал московским лесником.

Сейчас ему восемьдесят. Он невелик ростом и худощав, легок и подвижен, ходит чуть семеня, но в лесу за ним не угнаться. С балкона десятого этажа, где живет Мотавкин, лес

Профессор Н. Г. Васильев и младший научный сотрудник Т. Ф. Михальченко работают в библиотеке Тимирязевской сельскохозяйственной академии, где собраны необычные «книги» — срезы различных пород деревьев.

кажется островом, заброшенным в море железобетона. Город наступает на него со всех сторон, обхватив тесным кольцом асфальта. Трудно даже представить, что полтора века назад лес рос здесь свободно и буйно, укрывая могучим шатром пригородные поместья и деревни...

Тот остров и есть опытная лесная Дача. Здесь наперекор цивилизации растут вековые дубы, сосны и лиственницы, текут мелкие речушки, ползают ежи и кроты, прыгают белки, шевелятся муравейники, пахнет грибами и малиной... И лишь немногие знают, как сумел выжить этот заповедный уголок, пронизываемый смогом, оглушаемый ревом несущихся мимо поездов и машин, наводняемый вопреки всем охранным заповедям тысячами местных жителей и все теснее сжимаемый стеной рвущихся к небу зданий.

Оторвавшись от родных мест, Мотавкин жил воспоминаниями о своем лесном крае. Однажды в выходной, гуляя по Москве, набрел на лесную опытную Дачу и, потрясенный, решил во что бы то ни стало перебраться сюда поближе. Став соседом Дачи, он воспринял обиды, чинимые ей городом, как свои собственные. Явился в лесную контору. Тут требовались лесники, умеющие плотничать: измученные бесконечным людским наше

ствием руководители заповедника решили надежно огородить лес. Так Василий Александрович Мотавкин на склоне лет занялся охраной природы — делом, важнее которого, по мнению бывшего плотника, нет ничего на свете.

Я уговорился с Мотавкиным, что он возьмет меня с собой в обход. И, поджидая его в директорском кабинете Дачи, исследовал старинный фолиант: «Таксационную книгу, составленную в 1863 году».

Родословная Дачи такова. Когда-то здесь было имение Петра Первого. Затем оно перешло к графу Разумовскому. А в XIX веке его приобрел богатый московский аптекарь Шульц, который три десятка лет хищнически эксплуатировал здешние леса. В 1861 году министерство государственных имуществ откупило у Шульца имение за 250 тысяч рублей для устройства в нем Петровской земледельческой (ныне Тимирязевской сельскохозяйственной.— Л. Л.) академии. Близ нее поселился известный исследователь русских лесов Варгас-де-Бедемар. Запущенные перелески, прогалины, березки да осинки вот что представляла собой тогда будущая Дача. Варгас-де-Бедемар первым обратил внимание на состояние Дачи и сформулировал правила ведения лесного хозяйства. Он

23