Вокруг света 1988-05, страница 49

В. КОБЫЧЕВ, старший научный сотрудник сектора Кавказа Института этнографии АН СССР, доктор исторических наук:

— Упоминания о диких голых и волосатых людях нередко встречаются в мифах и легендах древнего Двуречья, в «Истории» Геродота и многих других сочинениях прошлого. Так, итальянский путешественник Ксаверио Главани в своей работе «Описание Черкесии» (конец XVIII века) рассказывает, как однажды отряд горцев, переходивший Кавказский хребет, подвергся нападению «голых людей», которые при этом кусались, подобно собакам.

«Лесные люди» фигурируют в фольклоре многих народов Кавказа. В некоторых сказаниях их наделяют совершенно фантастическим обликом — с якобы торчащим из груди каменным или костяным топором и тому подобное. Но большей частью они предстают перед нами вполне реальными, только «волосатыми и безмолвными людьми» с топорами в руках. Русский этнограф Н. С. Иваненков, опубликовавший в начале нашего века одно из таких описаний, замечает, что оно соответствует изваяниям позднего средневековья, встречающимся в верховьях реки Зеленчук и изображающим таких же людей с топорами в руках. По его мнению, в обоих случаях «прототипами» могли служить остатки одичавшего христианского населения этих мест, скрывавшегося от преследований утверждавшихся здесь мусульман.

Другой известный дореволюционный кавказовед, В. Ф. Миллер, записывая одну из легенд о «диких» людях, добавляет, что его рассказчик утверждал, будто лично знает в одном селении Северной Осетии девушку, отец которой был ал маеты (албасты) — это широко распространенное на Северном Кавказе и в Средней Азии название мифических «лесных людей». Советский археолог и краевед Л. П. Семенов, записывая в 30-х годах генеалогию ингушской фамилии Да-урбековых из селения Горак, обнаружил у них в восьмом поколении предка по имени Албаст. Мне самому не раз приходилось слышать, что и сейчас такие люди будто бы обитают в горах Абхазии.

В Азербайджане имеется только два района, в которых леса и горы подходят близко к морю: на севере и на юге республики. Предпочтение скорее всего следует отдать крайнему югу, району Ленкоранской низменности, на запад от которой действительно поднимаются Талышские горы и находятся малохоженые леса. Да и зимы в этой части Азербайджана, как правило, теплые. Но более точнее «привязать» рассказ Габриэля Циклаури невозможно.

Что касается предположения автора статьи о том, что «дикие люди», приютившие рассказчика, могут быть потомками воинов Тамерлана, то здесь возникают большие сомнения. Габриэл Циклаури говорит, например, что встреченные им дикари были бородатыми, тогда как монголоиды не имеют на лице пышного волосяного покрова. Малый рост этих людей тоже не довод — полуголодная многовековая жизнь в лесу ведет к вырождению потомков. Как, например, это случилось с викингами Гренландии. В целом же вывод автора о том, что это были не мифические лесные существа, а обычные, но одичавшие люди, представляется приемле-, мым. В период крупных иноземных нашествий отдельные группы людей на Кавказе вполне могли искать спасения в горах и малохоженых лесах края. Арабский писатель Абн ал-Асир, описывая поход монголов на Северный Кавказ в 1221—1223 годах, сообщает, что разбитые ими кыпчаки бежали «в болота и на вершины гор»... Под болотами здесь принято понимать низовья Терека с его многочисленными плавнями и островами. Но это вовсе не означает, что именно в это время и появились интересующие нас люди.

А. АББАСОВ, зам. директора Института истории АН Азербайджанской ССР, кандидат исторических наук:

— После «круглого стола» в газете «Комсомольская правда» тема «снежного человека», реликтового гоминоида вновь стала волновать умы людей. Нетрудно предугадать, что поток новых «очевидцев» в ближайшее время возрастет и в подобной ситуации нужен особенно тщательный отбор материалов к публикации. Большое значение имеет, по нашему мнению, групповой характер свидетельств, четкая временная и пространственная локализация, возрастные и физиологические характеристики свидетелей и т. д.

В этой связи рассказ Г. Циклаури в материале П. Леснова трудно отнести к числу заслуживающих внимания. Дело не только в том, что свидетельство одного человека, в преклонном возрасте «вспомнившего» о встрече и совместном проживании в подростковом периоде с целой группой одичавших людей, вызывает резонный скепсис. Само содержание рассказа слишком уж грешит псевдоисторическими особенностями известного литературного жанра.

Нет возможности локализировать место событий (кстати, зону Каспийского побережья Азербайджана никак нельзя отнести к «темным» уголкам ойкумены). Фантастически выглядят обстоятельства как попадания героя в «оные места», так и чудесного спасения русским купцом, заговорившим в Азербайджане на грузинском языке. Можно к этому добавить и то, что не столь уж и удалена Грузия от Азербайджана, чтобы грузинскую речь в нем приняли за непонятный, «дикарский» язык.

Невероятно, чтобы военный корабль, проплывающий в начале XX столетия вдоль достаточно густонаселенного побережья Каспия (поселения здесь разбросаны по крайней мере с античных времен), отправлял бы на берег шлюпку с матросами для выяснения характера каждого дымка на берегу. Этот столь естественный атрибут робинзонады, уместный на необитаемых островах океанских просторов, нелепо выглядит в условиях Азербайджана начала века.

Сам П. Леснов «поражен» совпадением одной детали — «палок с заостренными концами», которые использовались грузинами. Нужно сказать, что не только это, но и «стада диких коз» явно перенесены искусственно с грузинской на азербайджанскую почву. Вообще нам не удалось обнаружить ни одного историко-этнографического атрибута, который можно было бы отнести к азербайджанской действительности.

Что касается послесловия В. Кобычева, то оно интересно само по себе, но рассказа Г. Циклаури ничем не подтверждает.

Можно было бы провести и более подробный анализ рассказа Г. Циклаури, но, на наш взгляд, и сказанного выше достаточно.

М. БЫКОВА, член совета объединения криптозоологов при Дарвиновском музее:

— Как это часто бывает при попытках объяснить практически необъяснимое, человек прежде всего хватается за любое близлежащее понятие, смутно напоминающее первое. Если рассказ идет о животном мире или о людях, пребывающих на низких ступенях развития, то тут же, независимо от ранга рецензента, непременно вспоминают так называемого «снежного человека» (якобы по аналогии).

Делать же этого ни в коем случае нельзя. Все аналогии исключаются сразу, так как он всегда волосат, не является монголоидом и не владеет речью. А серьезному читателю могу посоветовать, чтобы он и не ставил себе цель непременно разгадать эту тайну (для этого слишком мало данных!), а отнесся бы к публикации как к художественному произведению.

Само по себе произведение Леснова — довольно складное и интересное повествование. И даже приоткрывая завесу над очередной, хотя бы маленькой, тайной природы, автор не боится показаться «неакадемичным», несерьезным.

Самое слабое место материала П. Лес-нова — невозможность привязки события к конкретной местности, оно абстрактно происходит на побережье Каспия.

Самое сильное впечатление — от личности рассказчика, силы духа, умения приспособиться к любым условиям, так как он трудолюбив и устремлен всеми помыслами к тому, чтобы выжить. Поражает же то, что в начале нашего века на сравнительно обжитом побережье Каспия жили люди, которые по укладу жизни напоминали людей каменного века. При прочтении материала не возникает банальной мысли: верить или не верить? Такого рода сведения могут лежать только в иной плоскости: как обидно мало мы знаем о земле и ее обитателях. Мне кажется, мы не можем пройти равнодушно мимо сообщения Габриэла Циклаури.

Известный журналист Иван Щедров попал однажды в исключительную ситуацию. Вместе с несколькими журналистами во Вьетнаме он должен был проникнуть в отдаленный горно-лесной массив. Проводники-вьетнамцы услышали подозрительный звук и сразу сообразили, что летят американские самолеты для обработки леса ядохимикатами. Они предложили журналистам укрыться в пещере, что и было сделано. Когда глаза вошедших привыкли к пещерному мраку, все увидели, что до них там нашли укрытие еще трое. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что эти трое покрыты густыми волосами и не владеют речью. У журналистов хватило ума не приставать к этим троим нем-тырям, что само по себе довольно редко случается. После всего этого вьетнамские товарищи умоляли участников события никогда не упоминать о встрече.

— Почему? — вопросили хором журналисты.

— Потому что американская пропаганда сразу поднимет шум на весь мир, что во Вьетнаме живут дикари!

Журналист Бэрчет все же что-то написал об этом. Щедров ограничился одной фразой в очерке, опубликованном в «Новом мире».

Что касается А. Аббасова, то ему надо было бы, по-моему, посмотреть на материал глазами человека, способного удивляться. Хочу сказать, однако, что обсуждение проблемы «снежного человека» не имеет никакого отношения к рассказу. И сам термин «дикие» неприемлем, ибо любая отсталость, удаленность от центров цивилизации еще не синонимична дикости. Надо всегда помнить о том, ЧТ9 вынужденная «дикость» описываемых П. Леоновым людей может быть в большей мере обусловлена тем, что у них имелись не вымышленные враги, а реальные и страшные, угнетавшие их, что и подтверждается их внезапной ужасной гибелью.

47