Вокруг света 1989-02, страница 6

Свеаборг удивляет и манит с первых шагов.

Сразу у причала нам показали местную достопримечательность: выставочный зал современных художников, если выражаться языком экскурсовода. А самое необычное в этом деревянном домике было то, что все в нем отреставрировали сами молодые дизайнеры, которые тут же демонстрировали весьма оригинальные композиции из сверкающих лужиц натуральной нефти, в которые самые любопытные зрители опускали палец, и груд угля, символизирующих нынешнюю урбанизированную жизнь. Эта выставка молодых эпатировала и привлекала на остров посетителей.

Можно было свернуть в тихие улочки, где из цветущих кустов выглядывали оконца домиков. Но Хейкки повернул к полуразрушенным крепостным стенам.

Мы пробирались по развалинам старого форта, заросшего кустарником, поднимались на бункеры, глубоко ушедшие под землю и глядящие оттуда пустыми глазницами амбразур, фотографировались у пушек на фоне цветущей сирени. И меня все время не оставляло ощущение, что Хейкки привез нас в военную крепость не случайно.

Да, у Хейкки Рапо непросто сложилась жизнь. Он с таким чувством вспоминал свою деревушку Лумива-ра на берегу Ладоги, что слезы умиления выступали на его голубеньких глазках.

Скоро попаду в места своего детства, шептал Хейкки,— много скитался по свету бедный карельский

I

мальчик. Меня призвали в армию, я воевал с вами, но когда немцы не захотели уйти с севера Финляндии, я помогал гнать их из Лапландии. Там я встретил весну 1945-го, нашел подругу и остался жить в Лапландии...

Мы сидели у старых пушек, и глаза Хейкки скользили по заплывшим бункерам. Могучая в прежние времена военная сила дремала в каменистом теле острова. Шведы, русские... Здесь был оплот финской военщины, стоял гитлеровский гарнизон.

Сейчас, когда эти остатки военного, разрушительного прошлого ушли в землю, были скрыты зеленым ковром, Хейкки не хотелось вспоминать войну и смерть.

Он повествовал о суровой Лапландии, где учил много лет детей ботанике и любви к лесам и озерам, а теперь руководит организацией друзей защиты природы. Его беспокоит не туманное прошлое, а беды, нависшие сейчас над всем живым, над травами, над землей и водой.

— Масса вопросов и проблем в защите природы — этим начнем заниматься вечером. Я только хочу сказать об одной печальной вещи, достаточной, чтобы испортить будущее.— Хейкки Рапо, сняв шапочку с большим козырьком, подставляет солнцу лицо.- Мои ученые друзья из Рова-ниеми, столицы Лапландии, больше всего обеспокоены «парниковым эффектом», повышением температуры из-за промышленных выбросов. С повышением температуры усилятся дожди, зима в нашем Рованиеми станет такой же мягкой, как ныне в южном Турку, а озера в южной Финлян

дии перестанут замерзать. У нас, на севере, начнутся наводнения, а на юге страны — засуха. Плохо придется рыбе, начнут гибнуть на севере леса, зверье. И все эти беды человек накликал сам на себя...

— Ну, Хейкки, слишком мрачная картина. Когда-то это будет...

— Когда? Мои друзья посчитали, что к 2050 году в странах Северной Европы температура повысится зимой на 6—8, а летом на 4—6 градусов. Осадков у нас будет выпадать больше на 15—30 процентов. Вот, если хотите, цифры.

— Все же не скоро, мы-то не увидим...

— Они не увидят, - показал Рапо на развалины Свеаборга,— мы не увидим, а детям что оставим?

Возвращались по холмам, где прямо на лужайках расположились семьи и веселые компании, одна даже с невестой и женихом. Пели, плясали под музыку, и никого это не смущало. Бутылки из-под выпитого аккуратно убирали в пакеты и уносили с собой, складывали в мусорные ящики. Все чинно, благородно, хотя подчас и громко пели, хохотали.

Спустившись по крутой тропе к морю, мы спугнули крупных уток. На камнях в лучах довольно холодного солнца откровенно нежились парочки.

Пожалуй, только мы были основательно и тепло одеты в куртки, свитеры, а финны — в открытых майках, шортах и спортивных трусах, удобных и модных для всех. Загорелые, голоногие, они весело махали нам руками с холмов.

Не встречалось по дороге ни смотрителей этой древней крепости, ни полицейских, поддерживающих порядок,— ни одного. Им просто нечем было тут заниматься при достаточной самодисциплине приезжающих на остров, которые не царапали стен, не ворочали стволы у пушек и даже не покушались на полыхающие кусты сирени на бастионах.

Так и запомнился Свеаборг — зеленым, сиреневым островом с уходящими в землю заросшими крепостными стенами и бункерами...

У причала в Хельсинкской гавани нас поджидала Лаура. Она прикатила сюда на велосипеде, оставив его на специальной стоянке, и теперь приглашала всех проехать на трамвае в Центр защиты природы.

Я такой и представлял Лауру Расо-нен: крупной, с ясными глазами и распущенными по спине длинными волосами цвета спелой пшеницы. Лаура, студентка биофака столичного университета, уже не первый год отправляется на защиту северных лесов к большому озеру Инари. Там строили дорогу для вывоза леса. Но за озером лежат земли саамов, и все, что на них есть,— леса, трава, звери — принадлежит саамам больше, чем государству. Лаура с друзьями встали на защиту их прав. Здесь, в деревне у озера Инари, студенты устроили трудовой лагерь, ездят сюда