Вокруг света 1993-07, страница 66

ков с мукой, но никакие приличествующие моменту церемонии не проводились. Во втором случае квакиютл Генри Спек устроил большое празднество в деревне Калоквис, но ничем гостей не одарил. Спек — зря он, что ли, учился в школе? — переписал имена всех присутствующих в тетрадь и заверил их, что все приглашенные получат долженствующие подарки в течение полугода.

Короче говоря, индейцы дурачили департамент как хотели. Человек, привезший те самые мешки на остров Виллэдж, оставил их со словами: «Вот вам немного муки, чтобы перенести суровую зиму». А когда полиция задержала в форте Руперте Чарли Ноуэлла с девятью сотнями мешков муки, он невозмутимо ответил, что это всего лишь акт христианской любви к ближнему, благотворительности, в конце концов. Широко практиковались и другие не менее хитрые уловки — пиры под видом рождественских обедов и ритуальные подарки надень рождения. В 1934 году, в заливе Алерт-Бэй, Мозес Альфред просто пометил каждый предмет в гигантской куче различного барахла именем человека, для которого он предназначался, и спокойно ушел. Немало способствовала успеху подобного рода уверток и круговая порука племени квакиютлей. Власти не дождались от индейцев ни единого «стука» о запретных акциях. Полицейский инспектор в отчаянии докладывал начальству:

— Всюду я натыкаюсь на непрошибаемую стену.

— Мы находимся настолько же далеко от реального уничтожения системы потлачей, насколько мы были от него много лет назад, когда наша борьба с индейцами только начиналась, — писал правительственный агент в своем отчете в 1934 году.

В середине тридцатых годов обделенными и обманутыми чувствовали себя уже агенты по делам индейцев, а вовсе не вверенные им туземцы. В 1936 году департамент по делам индейцев с горя попытался даже провести поправку к закону, позволяющую полицейским чинам задерживать и конфисковывать любое, признанное «чрезмерным для потребностей туземцев», имущество. Но палата представителей с негодованием отклонила это предложение, сочтя его «неразумным, несправедливым и небританским по духу». Поправку не приняли, и департамент публично умыл руки, предоставил индейцев церкви, школе и их собственному здравому смыслу» (цитируем дословно департамент).

Но то, в чем не преуспело правительство его величества, успешно делала госпожа Экономика. В двадцатых-тридца-тых годах у квакиютлей появились серьезные конкуренты в их исконном промысле — добыче лосося и свечи-рыбы и заготовке рыбьего жира. Канадские и японские рыболовецкие суда вытеснили индейские лодки из канадских прибрежных вод, а Великая депрессия привела традиционную — и довольно прибыльную — экономику в полный упадок. В общество квакиютлей проникла и широко распространилась протестантская религия, индейская молодежь постепенно теряла интерес к длинным древним ритуалам и свадьбам по сговору. Новое время, новые заботы — теперь квакиютлей куда как больше волновали вопросы чисто житейские: равенство с белым населением Канады в получении пенсий, ветеранских выплатах и пособиях на детей, избирательное

право, улучшение медицинского обслуживания и образовательной системы для индейского населения, отмена пошлин на ловлю рыбы вне пределов резервации. Этакие недикарские заботы. И, хотя в сороковых годах лучшие времена вернулись на Северо-Восточное побережье, потлач по-прежнему оставался в упадке. Редки стали в индейских деревнях шумные пиры с плясками и песнями и горами подарков... В слушаниях 1951 года по вопросу пересмотра Закона об индейцах положение о потлаче осталось без внимания, и даже в предложениях Туземного Братства, индейской организации, возглавляемой влиятельным ква-киютлем Биллом Скоу, запрет на по-тлачи оказался обойденным стороной.

Но все-таки из текста нового отредактированного Закона об индейцах — освобожденного по указанию парламентской комиссии от многих «анахронизмов, аномалий, противоречий и расхождений» — статья, запрещающая потлач, была изъята. Всему в природе свойственно возвращаться на круги своя — и индейцы, в конце концов, вспомнили о культурном наследии своих предков. Начиная с пятидесятых годов стали возрождаться традиционные ремесла и художественные промыслы — искусная резьба по дереву, выделка причудливых масок и резных украшений из аргилита. Возродился из небытия и потлач. Хотя, впрочем, все имущество уже никто не раздаривал.

Том Уилли, 80-летний вождь деревни Хоптаун — один из тех немногих квакиютлей, что обладают правом исполнять танец о легендарном герое Сивиди, привилегией, поделенной между несколькими, родственными между собой, семьями индейцев. И Уилли регулярно подтверждает эту привилегию на потла-чах, посвященных важным событиям жизни своих родственников. В 1985 году он танцевал на церемонии воздвижения тотемного столба, посвященного памяти прежнего вождя деревни, Фреда Уильямса. А в 1989 году в дом вождя пришла большая радость — по заказу Музея Кэмпбелл Ривер более двадцати известных индейских художников искусно выполнили полный комплект масок представления Сивиди. Каждый мастер делал одну-единственную маску. И, хотя эти шедевры индейского традиционного искусства выставлены в экспозиции музея, вождь Уилли, консультировавший Кэмпбелл Ривер, получил право использовать маски по прямому назначению — в ритуалах потлача.

И такая возможность предоставилась ему в сентябре 1990 года. Роберт Джозеф, родственник жены вождя, объявил сразу о двух радостных событиях: его племянник, Сесил Доусон, достиг возраста инициации, а дочь Шелли решила устроить церемонию положенного по законам народа квакиютл наречения своей маленькой дочки. Как же могут такие важные события обойтись без хорошего потлача?

Праздник продолжался три дня, на него собралось более двух сотен человек изо всех селений квакиютлей. Даже из городов приехали. Многим из гостей пришлось проехать по триста и более миль, чтобы попасть на церемонию — но что такое расстояние для настоящего квакиютля, когда речь идет о потлаче?

За несколько месяцев до праздника, в мае 1990 года, вождь Уилли в составе делегации старейшин племен осмотрел готовящуюся к показу в Американском музее естественной истории выставку

предметов искусства и быта народа квакиютл. Экспозиция была составлена из коллекции упоминавшегося уже антрополога Франца Буа. На рубеже веков он со своим проводником, знатоком индейской культуры Джорджем Хантом, ква-киютлем по происхождению, собрал по поселениям Северо-Восточного побережья сотни масюк, щитов из кованой бронзы, ритуалышх чаш для праздничных пиров и традиционных украшений. Собрал, чтобы спасти хоть что-то из культурного наследия индейских народов до того, как они будут поглощены западной цивилизацией

Слава Богу, ученый ошибался, и индейцы сохранили свою самобытную культуру, несмотря на все запреты и гонения. Но вот до его коллекции руки сотрудников музея дошли лишь сейчас — в начале последнего десятилетия двадцатого века. Подготавливая экспозицию, американские этнографы провели не один день в пыльных запасниках музея, классифицируя и систематизируя собрание. Изучив имеющиеся маски и многочисленные дневниковые записи Ханта, они пришли к неожиданному выводу: большая часть масок коллекции Буа предназначена для ритуальных танцев, посвященных истории подвигов Сивиди. Точнее — самым ранним вариантам представления. Это подтвердил и вождь Уилли.

— Когда я в первый раз увидел эти маски,— сказал старый индеец,— мне стало очень грустно. Ведь все они были скуплены и выменяны у наших предков еще до моего появления на свет. А мне так хочется, чтобы кто-то из стариков был бы сейчас жив и смог бы рассказать поподробнее про некоторые из них. Но потом я вспомнил про то, что они рассказывали мне до ухода в лучший мир, и проникся гордостью за свой народ, который создал все эти прекрасные маски.

У всего в мире есть своя песня, есть она и у потлача. И поэтому, когда вождь Уилли увидел разложенные перед ним на столе маски начала века, он продекламировал на кваквала — родном языке квакиютлей — легенду о великом герое Сивиди.

Пусть потлачи нынче совсем не те, что были когда-то! Пусть не все индейцы помнят про древний обычай и соблюдают его! Главное — квакиютли пронесли сквозь все эти годы дух потлача — чистую и светлую радость праздника, радость дарить и получать подарки. Ведь «потлач» — значит «дар»...

Бой с быком, опасное и кровавое представление, считается почему-то изобретением народов Иберийского полуострова. На самом же деле оно уходит корнями в обычаи древнего Средиземноморья, точнее, Крита. Французский вариант единоборства человека с быком превратился в увлекательное соревнование, в котором тореадоры именуются флореадорами. Цель этой галльской игры — нацепить бумажный цветок на рога быку, после чего ловкачу приходится удирать что есть сил. Случается, как видно на снимке из английского журнала «Sunday Times Magazine», отступление приобретает характер панического бегства.

64