Вокруг света 1995-06, страница 29

куда отправился его хозяин — на прогулку в долину или в горы, на войну или на базар.

— Смотри, — говорит мне Сайд, — нашему Салиму предстоит трудная дорога, видишь, он повязал свой шей-дер по-горному...

Юноша, зрелый мужчина и старик одеты почти одинаково. Зато женская одежда не скрывает возраста своей хозяйки. У девицы на выданье черное платье лишено украшений. На свадьбу невеста надевает ярчайшее платье, расшитое всевозможными узорами, украшенное ракушками каури, блестками, серебряными монетами, шелковыми мешочками с кардамоном и даже кисточкой, срезанной с козлиного хвоста. После свадьбы молодая женщина ходит в черном платье с геометрическим орнаментом на груди и на спине. Квадраты и ромбы, вышитые серебряной нитью, образуют разнообразные звезды, в которых местная традиция видит сказочных птиц. С годами орнамент становится все скупее и скупее. Наряд женщины в летах уже мало чем отличается от девичьего.

Объяснить это нетрудно. Узор призван не столько украшать, сколько оберегать носителя одежды. От злого глаза помогает изображение недреманного ока. Звезды же, раковины каури (напоминающие женский детородный орган) и особенно шерсть с хвоста козла должны способствовать плодовитости, обеспечивать обильное и здоровое потомство. Вот почему орнамент, столь естественный на одежде продолжательницы рода, неуместен и неприличен на платье девицы, только вступающей в жизнь, или старухи, стоящей на пороге смерти.

На Юге Аравии тех, кто покидает сей мир ради жизни будущей, не обряжают в парадное платье, ибо голым приходит на землю человек и голым отправляется в нее. Усопшего заворачивают в саван — грубую неокрашенную хлопчатобумажную ткань. Обычай требует, чтобы саван для женщин был не больше и не меньше, чем в тридцать локтей и оборачивался вокруг тела двумя оборотами. Из этого же куска идет материя на рубаху, накидку и головное покрывало. Мужской саван, в двадцать четыре локтя, трижды охватывает покойного, а саван для ребенка рассчитан всего на один оборот — пять локтей.

«МОЯ ДВОЮРОДНАЯ СЕСТРА -МОЯ САНДАЛИЯ»

Одежда не только хранит от напастей, но и позволяет наглядно выражать различные чувства и отношения. Для этого особенно хороши головные уборы и обувь. В русской культуре чаще всего говорят о шапке : «не по Сеньке шапка», «шапочное знакомство», «шапками закидаем», «А еще шляпу надел...» У арабов многие вещи понимаются совсем по-иному, чем у нас. Мы обнажаем голову из уважения, благочестия и скорби. У них — это жест отречения и вызова. Если араб в традиционном головном платке сбрасывает наземь укаль — шерстяной шнур, удерживающий платок на темени, это значит, что ссора вот-вот перейдет в поединок.

У этнографов имеется на сей счет теория, объясняющая вышесказанное тем, что семиты — арабы и евреи — с особым пиететом относятся к волосам. Головной убор должен закрывать волосы, а если они не покрыты или срезаны—вспомните ветхозаветного Самсона! — это опасно для жизни. Народное чувство и у славян и у семитов подозревает в длинных волосах какую-то избыточную силу: недаром женщина входит в православный храм с покрытой головой, а мужчина только с обнаженной. В синагоге же или в мечети набожные мужчины и женщины предстают перед Богом только в головных уборах.

— Ты же знаешь, что это правило мусульмане соблюдают не всегда! — вмешивается Сайд.

Конечно, в наши дни встречаются исключения. Особенно когда обязательная молитва свершается вне мечети, или если эта мечеть «домашняя», нечто вроде клуба соседей по улице.

У нас к головному платку приросло определение «бабий», но для жителей Южной Аравии платок, как и юбка, — одежда для мужчин. Конечно, женщины покрывают голову и плечи ажурными черными «нукбами», но настоящий платок всегда мужской, и способов носить его существует не меньше, чем вариантов бедуинского шейдера. По-особому его повязывают в горе и веселье, в пути и на привале, в холод и пыльную бурю, в бою и в мирное время.

Платки бывают белые и черные, зеленые и золотистые, пестрые, с разноцветными кистями и бахромой. Зато сандалии почти все одинаковы, разве что одни по старинке делают из кожи, а другие — из резины. Их скидывают у двери, ведущей в жилье, так что, если гостей скопилось немало и все они уходят разом, найти свою пару не очень-то легко. Вот тут и начинаются различные символические манипуляции. Гостю нежеланному, назойливому или нарушающему обычаи могут перевернуть сандалии подошвой вверх. Это значит, что от новых визитов лучше воздержаться. С теми же, кто не понимает намеков, может приключиться история вроде той, что рассказал мой приятель Сайд:

— Что это за отцы коротких штанов¹ приехали к нам в долину Хадра-маут? Никто из нас не понимает их языка и не знает их страны. Они не носят юбку, как прилично мужчине, или длинные брюки, как подобает школьнику, солдату и чужеземцу. Наши женщины устали смеяться над ними и прятаться от них. Отцы коротких штанов ходят повсюду гуртом, словно овцы, и в таком позорном виде посещают наши башни, кладбища, дома султанов и жилища отпрысков Пророка. Перед входом в квартальную мечеть Аллах все-таки надоумил их снять кроссовки. Пока они щурились в сторону Мекки, наши дети перевернули их обувь! Но отцы коротких штанов будто бы не поняли столь

Слово «отцы» - красочный оборот, присущий семитским языкам (также можно сказать «сыновья»), — обозначает в данном случае «владельцы», «носители». «Отцы коротких штанов» следует понимать как «корот-коштанные». (Прим. ред.)

ясного намека и в дерзости своей направились прямо в соборную мечеть. Выйдя из нее, они осознали, наконец, всю меру нашего возмущения: ведь их туфли исчезли! Босые и пристыженные, потупив взоры, зашли они в свой автобус и больше из него не показывались до самого отъезда. Ты знаешь, у нас не воруют, и от отцов коротких штанов мы ничего не хотим. Никто не позарился на их имущество, их кроссовки просто сбросили в пропасть.

С помощью обуви можно наглядно выразить отказ от своих прав или притязаний. Так, по древнему обычаю, двоюродный брат имеет преимущественное право женитьбы на своей двоюродной сестре. Ему делается скидка при выплате брачного выкупа, и никто другой не может взять в жены девушку без его разрешения. Чтобы показать, что он не возражает, устраивалась такая церемония, кое-где сохранившаяся до сих пор, — кузен сбрасывал с ноги обувь, приговаривая:

— Моя двоюродная сестра — моя сандалия, я отказываюсь от нее.

Такая традиция, вероятно, имеет общесемитское происхождение. Достаточно обратиться к ветхозаветной «Книге Руфь», где благочестивый израильтянин Вооз получает право купить земли покойных Елимелеха и двух его сыновей, а также жениться на вдове одного из них, моавитянке Руфи, «чтобы оставить имя умершего в уделе его и чтобы не исчезло имя умершего между братьями его и у ворот местопребывания его» (Глава 3, стих 10). Это право передает Воозу более близкий родственник усопших, сняв сандалию (в русском синодальном издании « сапог»). И в тексте поясняется: «Прежде такой был обычай у Израиля при выкупе и при мене, для подтверждения какого-либо дела: один снимал сапог свой и давал другому (который принимал право родственника) , и это было свидетельством у Израиля» (Глава 3, стих 7).

А еще, если человек ходит, приволакивая ноги, в шаркающих сандалиях, значит он предусмотрителен и осторожен: шуршащие звуки отпугивают ядовитых змей и скорпионов.

ПО КИНЖАЛУ ВСТРЕЧАЮТ

На Юге Аравии редко судят о человеке по одежке. Никто не старается поразить окружающих пышностью или необычностью своего наряда. И когда живущие на плоскогорье мужчины племени сайбан носят в холодное время алые шерстяные шали сочного карминного оттенка, то делают это не для того, чтобы произвести впечатление на соседей, а просто потому, что здесь так принято.

Кстати, было бы неверным утверждать, что в мире традиционной одежды нет места изменчивой моде. За восемь лет, что я бываю на юго-во-стоке Йемена, традиционный крой женских черных платьев, конечно, не изменился, но в моду вошел «жатый» панбархат с рельефным узором и отделкой из тонкого золотого жгута. Появились ажурные лицевые покрывала-сетки, подражающие старым покрывалам-маскам. А сколько раз менялись головные платки у мужчин!

Июнь 1995

ВОКРУГ СВЕТА I