Вокруг света 1996-02, страница 18

Оба моих спутника представляли молодую якутскую фирму «Хоту-тур», решившую, в отличие от большинства российских турфирм, заняться исключительно «въездным» туризмом. Гаврил Охлопков¹) — директор фирмы, Аркадий Исаев — сотрудник, профессиональный орнитолог, приглашенный в «Хоту-тур» для организации маршрутов по экологическому туризму. Крепкий, кряжистый Гаврил был родом из центра Якутии, из села Чурапча (позднее я узнал, что именно Чурапча некогда «поставляла» чемпионов в сборную Союза по борьбе); Аркадий, как и полагается вилюйскому якуту, был рослым и широколицым.

— В августе у нас хорошо, — успокаивал меня Аркадий. — Жара слабая, и комаров нет.

Я вытирал пот со лба, отхлебывая из бутылки «кока-колу», и думал о том, что для первого путешествия в Якутию было бы неплохо добраться до Столбов. Знаменитые Ленские Столбы — дикие и загадочные — давно манили меня. Я старался разглядеть их в иллюминатор, когда самолет снижался нал Леной, но он подлетал к Якутску с северо-запада, а Столбы — южнее, выше по течению Лены почти на 250 километров. Недавно Ленские Столбы стали частью одноименного национального парка. «Хоту-тур» решила проложить туда один из своих маршрутов.

Но не только скалы интересовали меня. Я хотел увидеть, как живут люди в одном из самых суровых краев России Хотел побывать в якутских деревнях, прикоснуться к их настоящему, узнать об их прошлом, близком и далеком. И наконец, надеялся увидеть то, что осталось от самых древних жилищ Якутии — знаменитые раскопки стоянок Диринг-юраха. «Лишь бы погода не подвела», — беспокоился я.

Мы быстро оставили позади Туймааду — степную долину, в которой расположен Якутск. Лиственницы и ели вплотную подступили к дороге — это была уже настоящая восточносибирская тайга, и странная Туймаада с ее неожиданными перекати-поле и метелками ковыля стала казаться плодом воображения.

Неожиданно машина затормозила. Оба моих спутника вышли и направились по тропинке в глубь леса. В недоумении я последовал за ними. Метрах в ста от шоссе, посреди лесной полянки стояло сухое дерево. Его ствол и нижние ветви были сплошь обвязаны разноцветными лоскутками материи. Это было священное дерево — «аигх». Таких деревьев немало встречается вдоль якутских дорог и троп. Кто привяжет к ветке тряпицу, кто

* Между прочим, Гаврил — весьма распространенное в Якутии имя, и это отнюдь не усеченный Гаврила, а укороченный «Гавриил». (Прим. автора.)

прикрепит банкноту, кто бросит кусок хлеба, щепоть табака или охотничий патрон — но редкий путешественник, искушая судьбу, не наведается к Дереву. «Мы, якуты, хотя и крещеные, но все равно язычники», — сказала мне однажды пожилая якутка. Небо над головой было идиллически голубым, злополучные цир-русы растаяли, как призраки. «Все будет в порядке», — думал я, глядя, как трепещут на ветвях священного дерева тысячи выцветших лоскутков...

Говорят, что САТА производит ветер и холод, заставляет падать среди лета снег. Но найти этот волшебный камень не просто. Чаще всего его находят там, где ударил гром, только искать надо ночью, под утро, поскольку от солнечного света САТА умирает...

Тойон-арыы

Булгуннях-тах — странный поселок. Несколько рядов изб тянутся вдоль Лены на шесть километров.

— Ты знаешь, что здесь живут ямщики? — спросил Аркадий.

— Ямщики?

— Потомки ямщиков, — уточнил Гаврил. — Но мы зовем их «ямщиками».

Машина свернула и остановилась.

— Сейчас ты увидишь одного из них, — подмигнул Гаврил.

На крыльцо дома вышел молодой якут.

— Это ямшик?

— Нет, — засмеялся Гаврил. — Это зять ямщика, Алексей. Он будет нас сопровождать до Столбов.

— А как отличают ямщика от неямщика? — спросил я.

— Очень просто, — ответили разом Гаврил с Аркадием, — потомок ямщиков — это тот, кто выглядит как русский, а называет себя якутом...

Это была, конечно, шутка, но в ней отразилось одно любопытное обстоятельство. Еще в прошлые века было отмечено, что русские, осевшие в Якутии, очень быстро переходили на якутский язык, а в следующих поколениях большинство уже плохо понимало по-русски. Это касалось не только ямщиков, но и казаков, крестьян и многочисленных ссыльных, коими во все времена и при всех режимах была богата Якутия. Старинные казачьи роды, породнившиеся с якутами из-за недостатка русских женщин, перенимали якутский язык и якутский образ мыслей. В свою очередь якуты быстро усваивали русский быт и жизненный уклад. Происходило удивительное взаимопроникновение культур.

Перед заходом солнца я прошелся по деревенской улице: добротные дома пря-

Федор Шилов был рад случаю побывать еще раз в брошенном поселке Тойон-арыы, где он родился и вырос, Может быть, придет время, и он еще вернется сюда?

22

ВОКРУГ СВЕТА 1 7