Юный Натуралист 1971-04, страница 4

2

пай. Льдины, переворачиваясь, косо уходили под воду, а потом, словно огромные рыбины, всплеснув, подставляли солнцу лазурные бока. Вдруг буксир засвистел, резко, пронзительно, и сразу же загомонили, поднявшись с развесистых ветел, черные грачи, покружились над затоном и потянулись за Волгу на поля.

Да, скоро придет настоящее тепло, и здесь, у Мемориального центра, затеплятся на клумбах первые огоньки цветов. С каждым днем их будет больше и больше, а потом разольется целое красочное море. Надя так и сказала прошлым летом, когда рассаживала на школьной клумбе астры: «Целое море!» И высокий военный, видимо, впервые приехавший в Ульяновск, сразу же согласился с ней. Ведь это на его изумленное: «Сколько же здесь цветов?» — сорвались у Нади те слова.

Позже Анастасия Ивановна, учительница биологии, взяла ее с собой в Общество охраны природы. Туда прислали ребята из кубанской станицы луковицы тюльпанов. Пока Анастасия Ивановна оформляла бумаги, пока разговаривала с седым сердитым старичком, Надя листала толстую папку скоросшивателя. В ней были письма, много писем.

«Дорогие ульяновцы! — читала Надя. — Цветоводы-любители Иванова — родины первых Советов — вносят свой скромный вклад в украшение вашего города. Высылаем вам 637 луковиц лучших гладиолусов».

Чуть пониже другим почерком кто-то отметил: «Высажены в центре города».

Да она же видела эти красавцы гладиолусы! Такие крупные, с огромными, словно восковыми, чашечками цветков. Наде понравилось такое угадывание, и она стала читать медленнее, боясь упустить самое главное:

«Наш дом по весне утопает в сирени. Кто ни пройдет мимо, обязательно остановится, залюбовавшись ею. Хочется, чтобы в праздничном наряде родины дорогого Ленина были и наши цветы. 90 кустов белой и розовой сирени — таков мой подарок. Надеюсь, что и в Ульяновске они будут так же прекрасны, как под Москвой, в Раменском. Мария Тимофеевна Тюти-кова».

И снова приписка: «Переданы Политехническому институту».

Письма говорили, волновались, радовались. В них были и рапорты В. И. Ленину, и предложение помощи (а вдруг цветов не хватит для всех парков и скверов), и просьбы обязательно посеять именно эти семена на главной ленинской клумбе. И в каждом звучала искренняя любовь к родному Ильичу, святое преклонение перед памятью мест, связанных с его именем. Пусть даже немного послано семян, пусть скромен пока подарок, но он от всего сердца, от чистой души.

«Мы, юннаты Дома пионеров города Сос-ницы Черниговской области, знаем, что в Ульяновске создан Ленинский мемориальный комплекс. У нас много цветов. Лучшие из них высылаем на родину Ленина, в том числе красные гвоздики — символ революции. Пусть цветы, выращенные нашими руками, украсят родной и всеми любимый город, где родился и жил самый великий человек Земли».

Чем больше читала Надя писем, тем четче виделось ей, как кружатся, танцуют цветы: алые маки и пламенные гвоздики, пышные пионы и скромные ноготки. Непрестанным потоком бегут и бегут они, сверкая своими бубенцами и шапками, позванивая колокольцами, выставляя напоказ свои островерхие шлемы. Так вот они, неприметные стороннему взору ручейки и речки, что питают «море цветов»!

Тогда принесли они в школу луковицы тюльпанов. Новоселы с Кубани прижились в их школьном цветнике, и осенью часть цветов Надя пересадила сюда, к Мемориальному центру. Вот почему сегодня она здесь. Надо проверить, как перезимовали луковицы, не побили ли их суровые морозы.

Надя бережно откопала одну, время от времени дыша на руки, чтобы отогреть их, — земля еще не оттаяла. Быстро заровняла землю, на всякий случай прикрыв ее прихваченной из дома рогожей, и пошла в школу.

Над теплицей, притулившейся у садовой ограды, раскинула свои ветви яблоня. Это была старая яблоня, многое повидавшая на своем веку; может, потому и зацветала она позже остальных, но зато долго держала цвет. Сейчас же на ветках набухли