Юный Натуралист 1983-07, страница 17

15

В «Восходе», одном из лучших конных заводов нашей страны, стоит скульптура известного скакуна Анилина. Того самого Анилина, который словно ветер промчался по ипподромам Европы и Америки. Равных ему не было в СССР. Это на нем жокей международной категории Николай Насибов три года подряд завоевывал один из крупнейших призов — «Приз Европы».

Анилина уже нет сегодня, но род его продолжается в сыновьях и внуках. Классные дети Анилина успешно выступали не только на наших ипподромах, но и за рубежом. Пройдет немного времени, и по дорожкам ипподромов помчатся и другие внуки знаменитого деда.

Смотрю я на скульптуру Анилина, и в памяти проплывает необычная жизнь этого великолепного скакуна...

Умытое утренней росой весеннее солнце медленно вставало над горизонтом, заливая светом бескрайние дали кубанских просторов. Его лучи скользнули по крышам поселка, что в сорока километрах от Армавира, ярко высветили арку с надписью «Кончасть конного завода «Восход», пробежались по аккуратным побеленным конюшням и заиграли на пастбищах-левадах, покрытых бархатным ковром изумрудной травы. Левады были еще пусты, и сочные травы нежились под теплыми солнечными лучами. Вдруг дверь конюшни, примыкавшая к леваде, распахнулась, и, обгоняя друг друга, из нее выбежали кобылы с жеребятами. Вместе с другими степенно и важно проследовала Аналогичная.

Это была своенравная и бойкая лошадь. Остальные матки ее побаивались. Аналогичная шла, гордо подняв голову, и, казалось, материнское счастье сияло ,в ее глазах. А за ней, прихрамывая, неуверенно и робко бежал на длинных тоненьких ножках гнедой жеребенок с белой проточиной на лбу.

День шел за днем, и гнедой жеребенок Анилин, как его назвали в заводе, рос, набирался сил, целыми днями вместе с другими жеребятами резвился в леваде. Несмотря на заметную хромоту, он был задирой.

Однажды в леваде появился невысокий щуплый человек со смуглым лицом. Аналогичная знала его. От него пахло морковкой, а в карманах всегда было что-нибудь сладкое для лошадей. Аналогичная поближе подошла к этому человеку и звонким ржанием подозвала к себе сына. Когда Анилин подбежал, она подтолкнула его вперед, будто хотела познакомить с этим человеком.

Шло время. К следующей осени Анилину исполнилось полтора года. Он заметно подрос, окреп. В нем уже проглядывались черты классной скаковой лошади, но хромота не проходила.

В один из октябрьских дней, когда Анилин со своими сверстниками резвился на пастбище, к ограде подошли люди. Они внимательно осматривали каждого жеребенка. Вдруг среди них Анилин увидел

знакомого ему уже человека. Жеребенок ждал, что тот заметит его и протянет кусочек сахара. Жокей был занят другими жеребятами и в его сторону не смотрел. Анилин потоптался на месте, а человек все указывал то на одного, то на другого жеребенка, что-то записывал в блокнот и не поворачивался к нему. Тогда Анилин, недолго думая, подошел к знакомому человеку и толкнул его в бок. Тот от неожиданности вздрогнул, повернулся в его сторону и удивленно, со смешинкой в глазах посмотрел на смельчака. Потом подошел к нему и, улыбаясь, похлопал его по шее. Анилин не убежал, стоял смирно, гордо подняв голову. Человек окинул его удивленным оценивающим взглядом. В черных озорных глазах жеребенка он увидел понятный только ему, опытному жокею, неукротимый буйный огонь. В движениях Анилина, в его красивой мускулистой фигуре, в отточенных ногах он разглядел стремительный порыв к движению. Жеребенок показался ему подобным сжатой пружине, готовой в любую минуту сработать. И тогда человек твердо сказал: «Беру этого, записывай»,— и кивнул начкону завода Валерию Пантелеевичу Шимширту.

— Николай Насибович, да ты что, хочешь опозорить наш завод в Москве? Ты же видишь, что у жеребенка увеличенные скакательные суставы и он хромает. Если отдавать его в тренинг, то уж куда-нибудь на периферийный ипподром.

Но человек настаивал на своем.

— Записывай мне его, Пантелеевич! — сказал он.— И не беспокойся. Я почему-то уверен, что этот жеребенок станет настоящим ипподромным бойцом. Не опозорит, а прославит конезавод «Восход»!

— Ну что ж, дело твое,— махнул рукой начкон.

Так началась для Анилина новая жизнь— жизнь молодой лошади, поступившей в заездку и тренинг.

И вот он на Московском ипподроме, в тренотделении, в руках прославленного жокея международной категории Николая Насибовича Насибова. Для Насибова началась упорная работа, а для Анилина кропотливая каждодневная учеба. Нелегок