Костёр 1962-03, страница 58
тебя одного не оста- — Я домой не уйду. Я тут буду... Только вы по скорее. — Ро-ом, ты не бойся. Мы вим, — бросает по пути Леха. Они снова расходятся. И опять в чаще леса слышится перекличка, вторимая эхом. Ромка старается заглянуть за каждую осину, раздвигает поблекшие малинники. Он ласково, на разные лады зовет брата. И Ромке рисуются самые страшные картины: Игореху затянула трясина... Его утащил стервятник, придавило деревом... Ромка хорошо знает, что у них в лесу нет никакого болота и что орлы тоже водятся только в степях. Но разве сейчас ему до рассуждений?! Ромка поднимает голову и замечает, что небо уже побледнело и верхушки елей начали розоветь. И вдруг он припоминает, словно видит перед собой лицо матери. Страшное, с большими, открытыми глазами. Такое лицо у нее было, когда он, Ромка, пять лет назад провалился в старый колодец. Там оказалось совсем не глубоко, и его вытащили в ведре. Мать не била, а только так сжимала, что ему сделалось больно. Но лицо ее Ромка запомнил навсегда. Неужели ему опять, когда он придет к ночи и скажет, что потерял Игореху, видеть, как ахнет мать?! И Ромка твердо решает умереть, но не возвращаться домой. И вдруг он слышит, будто кто-то свистит из глубины леса. Ромка настораживается. Наверное, ему кажется. Он знает — так бывает. Но нет. Кто-то свистит. И вот уже доносится: — Р-о-о-ма, Р-о-о-о-м-ка-а-а-а!.. Кто это кричит? Ромка кидается шен все ближе. Это кричит Гутя. стремится к нему напрямик. Сердце так екает, что даже самому слышно. Колючие, сухие ветки царапают лицо и руки, но Ромка ничего не замечает. Вскоре он уже видит небольшую поляну. Огненной россыпью горят на ней подожженные заходящим солнцем султаны конского щавеля. На краю поляны, тоже весь красный, стоит Гутя. Он один. Но вот Гутя поворачивает лицо, улыбается и подзывает рукой Ромку. Короткий миг — и тот возле товарища. — Гляди, — таинственно произносит Гутя. Он показывает в траву. — Спит, а, видал?! Ромка смотрит вниз и видит —в траве лежит Игорек. Ромка кидается на колени. Игорек мерно дышит и спит так, будто бы Ромка дома уложил его в постель. Щеки пунцовые, а на губах пузырьки. В сжатом поцарапанном кулачке он держит сорванную ветку малины с тремя спелыми ягодами. Он, наверное, нес их ему, Ромке. Старший брат склоняется ниже над Игорехой. С козырька у малыша сбегает толстозадый муравей и деловито бежит по лбу. Легким щелчком Ромка скидывает муравья. Сю-у-д-а-а!.. на зов. Вот он слы-Конечно, он. Ромка — Не буди. Пусть спит. Понесем так, — говорит Гутя. Из леса появляется Леха. Вид у него встревоженный. — Нашли? — И сразу становится та!им, как всегда. Будто ему все нипочем.— Ну, и порядск!.. Ромка осторожно поднимает Игорььа. Берет его на руки. Они снова идут по лесу. Идут "ак, словно усталости и не бывало, только есть хочеся пуще прежнего. Семен выходит навстречу. Узнав о том, что произошло, он тоже заулыбался, но пре/почитает помалкивать. Чтобы хоть как-то загладить сюе недавнее малодушие, суетится, поднимает сразу jse корзины. К дороге Игорька несут по очеред. Ромка, Г утя и Леха. Потом опять Ромка. Но вдруг Онька не выдерживает, почти насильно сует свою пох'пустую корзину Гуте и догоняет Ромку. — Дай, я его немного понесу... Н, дай, пожалуйста... Ромка недоверчиво косится в его орону. Но что-то заставляет его уступить, и он бережн передает товарищу спящего братишку. И вот Семен тоже несет Игорьке Стараясь осторожней ступать по земле, он несет то дольше других и, когда ему предлагают смен1 упорно мотает головой. И( глядя на Семкину спину Ромка думает о том, что тот стал бы нянькой не /же его, будь у Семена такое положение. Ни в лесу, ни на попутной машине/1гореха так и не проснулся. Кирпичихи достигли, когдлучи солнца оставались лишь на верхушках заводскияруб. На поблекшем небе матово багровели иглы ромоотводов. От перекрестка до дому спящего взял< нести Ромка. Он принял Игорька на правую руку и ложил к себе на плечо. Левой подхватил кошелку срибами, От дальнейшей помощи друзей твердо отдался. Отвечать за все перед матерью он решил одиьНечего путать товарищей. Ромка знал, что ему креР достанется. Возможно, мать и вздует. Но он не б<пся. Пусть и вздует— пройдет. Чего стоит гнев мат>и теперь в сравнении с тем, что с ней было б— вернись он без Игорехи!? И Ромка даже улыбает< и думает о том, что хорошо бы послать письмо от. Написать, как он хотел навсегда остаться в лесу, как ему помогли друзья. Интересно, что бы тот скел, если бы у него пропали сразу два сына?! Впрочем^исем от отца давно нет. По ночам Ромка слышит, к, уткнувшись в подушку, тихо всхлипывает мать. И io она об нем убивается? Ну, не едет и не надо, обдемся... Ведь есть же дома он, Ромка. С ним мать & как проживет. Ромка делает короткую передь<у, поудобнее, повыше поднимает сонного братишри решает, что ничего такого, особенно печального в чем нет. Осенью Игорю станет четыре, и его возь/ в детский сад. £ |
