Костёр 1962-03, страница 60

2.

— Стачек, 67, — сказали в трубке.

Эти слова для того, кто в комнате, — как сигнал тревоги.

Накинута шинель. Уже на ходу надета фуражка. Локтем сбиты на доске шахматные фигуры.

Идем со старшим лейтенантом Голубевым по двору, а навстречу нам, из гаража, выползает синяя

«Волга» с красной ту.

— Стачек, 67, — шоферу.

полосой на бор-говорит Голубев

Т

Репортаж

1.

Л

на

Есть такая комната в доме улице Каляева.

Три стола, шесть стульев. На стенке, задернутый шторой, план Ленинграда.

И телефоны.

Телефонов — двенадцать. С дисками, с кнопками, с клавишами. У каждого свой голос: городской трезвонит, внутренний жужжит, циркулярный коротко звякает.

Люди снимают трубки. Говорят вполголоса:

— Дежурный Тихонов слушает.

— Дежурный Иванов.

— Дежурный Ссфронов.

Пока что звонки — по пустякам. Кто-то кому-то напоминает о сводке. Кто-то с кем-то договаривается о культпоходе в кино.

А за окошками летит мокрый лохматый снег.

— Будет сегодня работки... — вздыхают, глядя на снег, люди.

Эти люди не лодыри, не бездельники. Но лучше бы они всегда бездельничали, как сейчас.

Они пьют чай. Забивают «козла». Чинят карандаши. Просто сидят и рассказывают разные разности.

А сами все косятся на телефоны.

— Часто у вас так спокойно? — спрашиваю.

И, будто в ответ, брякнул молчавший до того аппарат. Еще не сняв трубки, дежурный чертыхнулся и определил:

— Началось.

3.

Летим по набережной.

У Дворцового моста — вереница азтомобилей: красный свет.

Шофер тянет на себя ручку с белой головкой. Потянет и отпустит — словно звонит в старинный звонок.

Взвывает сирена.

Сирена приказывает: «ДорогуГ Скорей дорогу на проспект Стачек!»

И красный свет сменяется зеленым.

Проносимся.

В стеклянной будочке козырнул старшина-регулировщик.

Голубев включает рацию.

— Орел! Орел! Я ноль три. Как слышите? Прием.

В репродукторе зашуршало.

— Ноль три! Я Орел. Слышу Вас. Прием.

— Орел! Я ноль три! Дайте срочно Находку! Срочно Находку! Прием!

Шуршание.

й

54