Костёр 1967-02, страница 26

ТРАВА ПАХНЕТ СОЛНЦЕМ

— Ты боишься? — тихо спросил Димка.

Тамико поглядела на него долгим задумчивым взглядом, как бы колеблясь, стоит ли рассказывать этим едва знакомым мальчишкам то, о чем она и сама-то старается не думать. Потом сказала:

— Боюсь. Я сейчас и боюсь и радуюсь. Знаешь, все перепуталось. Я и сама не очень-то понимаю, хорошо мне или плохо. Я жду.

Мальчишки молчали, серьезные и хмурые, ошеломленные впервые встретившейся им в жизни огромной несправедливостью. И бедой. Такой бедой, где никто не виноват, где ничем нельзя помочь и слова утешения ничего не значат.

Все трое чувствовали себя немножко виноватыми оттого, что они такие здоровые и счастливые.

Первым пришел в себя Димка. Он всей кожей чувствовал наступившую тишину — тугую и неловкую. И Димка сказал, может быть, чуточку оживленнее, чем было надо:

— Пошли, ребята, на базу. Гичку красить будем. А Тамико нам поможет. Она художница, в красках лучше нашего понимает. Пошли?

— Точно! — подхватил Жорка. — Пойдем, Тамико? Там очень здорово. У нас там приятель есть — тренер. Олег Баранов. Он бывший чемпион. Олег нам лодку дал. Покрасим ее и можно кататься.

Тамико вскочила.

— На лодке?! Ой, мальчики, я так хочу на лодке! Чтобы лететь по воде, и брызги чтоб, и ветер! Я ведь никогда в жизни еще не пробовала!.. А вдруг и не попробую? — глаза у Тамико стали такие испуганные, что нестерпимо было глядеть. — Быстро чтобы, как вихрь, — тихо добавила она.

Мальчишки переглянулись. Они одновременно подумали об одном и том же. И поняли это. Владик и Димка посмотрели на Жорку.

— Когда тебя в больницу кладут? — спросил он.

— Дня через три, — ответила Тамико.

— С Демьяиычем потолковать надо, вот что. Это мой отчим, — пояснил Жорка Тамико,— он на спасательном катере работает, на глиссере. Вот там скорость так скорость. Ветер слезы из глаз выжимает. Сегодня же вечером с ним поговорю. Он вообще-то дядька добрый. Только бы настроение у него было хорошее.

— Да, на катере это... конечно! Что говорить. Только на лодке тоже хорошо. Пойдем,

Тамико, с нами, — сказал Димка.

— Мальчики, я-то очень хочу, только как же мама? Она беспокоиться станет. А сейчас ее дома нет. И тетя Таня на работе.

— Это же здесь рядом. Ты ей записку оставь. Положи на скамейку и все тут, — предложил Владик.

— Эх, ладно! Была не была! —махнула рукой Тамико. — Уговорили.

Окончание следует

РУНЕШ

Элида Дубровина

Между кочками, между пнями, Б хлопьях пены, в мерцанье лучей, Все бежит и бежит за нами Узловатый лесной ручей.

Моет глину, полощет корни, Обтекает стволы и столбы, То коричневым станет, то черным, То застенчиво-голубым...

Снег лавиной схоронит заживо — Вновь пробьется малыш — и в путь! Все бежит за нами: «Куда же вы?..» И в глаза норовит заглянуть.

«Я бегу из лесного терема На простор красы голубой... Не спешили бы, поглядели бы, До чего я хорош собой!»

А у росстани, у канавы Синь подснежников, грай грачей. Мы налево, ручей направо. «До свиданья!» — журчит ручей.

Из бумаги игрушку делаю, И смеется ручей: «Подари!..» Ставлю на воду лодочку белую, И мелькает она вдали.