Костёр 1967-09, страница 11

И Катя нарисовала цветы. Сначала колокольчик. Тонкий стебель и головка наклонились вниз, потом ромашку. Ромашка получилась широкая, как парашют. Еще одну ромашку.

— Что ты делаешь? — удивился Дорин.— Мы же с натуры рисуем.

С какой еще натуры?

— С простой. Нельзя рисовать лишнего. Сотри цветы.

— Подумаешь, воспитатель! Не хочу я их стирать.

И учитель ее услышал. Дорина не слышал

а ее так сразу. — Ермолова,

сказал учитель, — сейчас я

к теое подойду.

И подошел.

— Кувшин нарисован почти верно. Вижу, ты исправляешься. Зато цветы, придуманные тобой, протыкают кувшин насквозь. Представь: разве это возможно? В следующий раз поставлю за такую фантазию два.

И он показал, как должны стоять в кувшине эти цветы.

^ ^ ^

На сбор отряда Катя ехала в автобусе. Она сидела у окна и смотрела на улицу.

Впереди ехал тоже автобус, и Катин стал догонять его. Вот они поехали уже рядом. Из того автобуса на Катю смотрел парень. Он тоже сидел у окна. Он посмотрел на Катю и подмигнул €Й. Тут Катин автобус стал обгонять парня, и Катя помахала рукой: «До свидания». А парень •покачал головой и снова подмигнул. Они поехали вровень и продолжали друг другу подмигивать и улыбаться.

Парень снова подмигнул, но Катин автобус рванулся вперед изо всех сил, Катя показала парню язык и скоро забыла про него. Но на перекрестке их автобусы снова поравнялись, и парень сделал Кате нос: приставил к своему носу большой палец, а остальными пальцами подрыгал в воздухе.

Тут он начал отставать уже окончательно, и Катя сделала нос сразу двумя руками: «Вот тебе, получай».

А потом начался сбор отряда. Вернее, он никак не мог начаться, потому что все ждали нового пионервожатого.

— Ваш вожатый —

И знакомство началось-Все

о

рабочий

г»

•о

шефского завода, — сказала Василиса Аркадьевна. Все его ждали, и

Это

он наконец воежал. был тот самый парень, который отстал от Кати в своем автобусе.

Извините, проехал лишнюю остановку, сказал он, тяжело дыша.

— Это ваш новый пионервожатый, — сказала Василиса Аркадьевна, — он с вамп будет знакомиться, а я пока выйду.

ашумели, кто как захотел, а пионервожатый стоял у стола и открывал рот, но сказать ничего не мог.

Все кашляли, чихали, мяукали, смеялись. Молчали только Кат* и Дорин. Дорин молчал, потом\ что он был командиром отряда, и потому, что он молчал всегда А Катя молчала, потому что пи-онервожатый получался ей как бы хорошим знакомым, знакомей, чем многие люди.

Вдруг пионервожатый отошел от стола, остановился посреди класса и сделал стойку на руках. Он стоял так, на руках, долго. Ноги у него покачивались вперед-назад, и сам он изогнул шею и смотрел е потолок.

Все сразу стихли. Но в это время дверь открыли завуч с дирек* тором. Завуч вошел в класс, говоря директору что-то через плечо назад и не видя стоящего на руках посреди класса пионервожатого. А директор открыл рот, прислонился к двери и полез в карман за таблетками. От сердечной боли. И завуч, наконец, тоже увидел, тихо сказал: «Извините» — и стал пятиться в коридор. Они оба, директор и завуч, захлопнули за собой дверь и куда-то быстро побежали по коридору. Тут пионервожатый вскочил на ноги, тоже выбежал в коридор и тоже побежал куда-то, наверно, догонять их.

Больше в класс он уже не вернулся. Зато вернулась Василиса Аркадьевна. Она сказала, что сбора не будет, и чтобы все без разговоров быстро шли по домам.

2 «Костер» ЛЬ Э

9