Костёр 1968-03, страница 38

*

Вячеслав Андреевич слушал внимательно, не перебивая. Юрке понравилось, что он ни разу не улыбнулся, что лицо его было сочувственным и серьезным. Рассказывать было легко, и. Юрка выложил все до конца.

— Да, выходит — мы с тобой оба невезучие,— сказал Вячеслав- Андреевич.

А в пылесосной у вас никого нет? — оживился Юрка.

— В пылесосной нет. Но это неважно. Телевизионщики могут починить приемник. Думаю, что они и с пылесосом управятся. Там ребята такие: если захотят — из дыма дрова сделают.

Юрка увидел только затылок Вячеслава Андреевича...

подтвердил Вячеслав

великодушно

— Выходит, — ответил Юрка. — Только я больше.

— Ты — больше, — Андреевич. — Потому что в моем невезении я сам виноват...

Нет, мы тоже виноваты! сказал Юрка. — Мы же вам помешали.

— Ну и вы немного... А вот в твоих не-

СЧйСТЬ

ях... — Вячеслав Андреевич замолчал и внимательно взглянул на Юрку, словно ждал от него подсказки.

— Муха, — неуверенно сказал Юрка. —

И я... тоже... немножко...

— Пожалуй, и ты немножко, — согласился Вячеслав Андреевич. — Но дело сейчас в другом. Ты ведь не можешь всю жизнь ночевать у бабушки? Вернуться к маме все равно придется.

— Если бы я только будильник сломал...— тоскливо сказал Юрка. — Он дешевый.

— Знаешь что? — сказал Вячеслав Андреевич.— По-моему, я смогу тебе помочь. У меня брат работает в телевизионной мастерской... другу руки.

— У меня денег нет.

— Если за деньги, то это не помощь. Я поговорю с братом. А ты приходи завтра на это место. В пять часов. Договорились?

А вы не шутите? — спросил Юрка, все еще не веря неожиданному счастью.

Нет, — сказал Вячеслав Андреевич, — я ведь тоже невезучий, я тебя понимаю. А теперь идем, мне пора.

Юрка взял Фоксика на поводок, и они с Вячеславом Андреевичем направились к выходу. На душе у Юрки было легко, он шел весело и без нужды покрикивал на Фоксика, который чертил носом по дорожке, принюхиваясь к каким-то ему одному понятным запахам. Но все же Юркино счастье было неполным. Одно неприятное воспоминание помимо его воли не выходило из его головы. Это было воспоминание об уроке, о звериных фамилиях и, главное, о стипендии.

У ворот сада, прощаясь, они пожали друг

12