Костёр 1968-11, страница 49

внятное, схватил геологическое начальство за рукав и лотянул в чащу. На все вопросы отвечал:

— После, после, все потом объясню. Идемте скорей...

Вчетвером двинулись по тропке. Кавтарадзе сначала шел, потом побежал. Остальные бежали за ним, спотыкаясь и утопая ногами во мху. Путь преградил завал. Кавтарадзе вскарабкался наверх, они последовали ► за ним...

За барьером из поваленных стволов открылось пространство, на котором еще недавно, до прошедших проливных дождей, бушевал лесной пожар. А посреди открытой, серой от золы площадки, лежала летающая ладья.

Грубые, но четкие формы ее расплылись, словно под тяжестью собственного веса. Серая, покрытая пятнами корма побурела, и на ней ясно обозначился рубец. «От ножа бульдозера», — отметил про себя академик Петров, вспомнив рассказ бразильца Машадо.

Он остановился, задыхаясь, и сдернул с головы шлем. Уши не болели...

«Инфразвуковые колебания... — подумал он. — Не голос ли это существа, которое лежит здесь? Не призыв ли его к тем, кого называют пестрыми человечками?»

Чуть заметная дрожь волной прокатилась по бокам большого серовато-бурого тела. Это движение отозвалось всплеском боли в ушах. Элгуджа крикнул:

— И мы ничем не можем помочь?

Академик Петров хмуро ответил:

— Чтобы помочь, надо знать об этом существе гораздо больше, чем мы о нем знаем.

Кавтарадзе начал рассказывать, с трудом шевеля распухшими губами... Сначала была гроза. Молния вызвала пожар, но дожди его потушили. А потом появилась нестерпимая боль в ушах. Ему, Кавтарадзе, показалось даже, что по лесу идет треск — словно везде обламываются сухие ветви... Петров пробормотал что-то насчет резонансных явлений. Марков спросил:

— Извините, по-вашему — это живое существо? Вроде птицы без крыльев? А эти разноцветные при ней — вроде вшей-пероедов на глухаре?

Петров задумчиво глядел на лежащую ладью.

— В том, что перед нами — живое существо, у меня уже сомнений нет. А вот его взаимоотношения с пестрыми — еще загадка. Пероед — паразит, птица без него обойдется. А ладья без пестрых — может ли обойтись?

Снова будто тяжелый вздох пролетел над головами. Бурое тело вздрогнуло, на мгновение приняло свои прежние очертания, щель в боку широко распахнулась...

Савченко щелкал фотоаппаратом, готовя кадры, отпечатки с которых впоследствии обойдут все научные и ненаучные журналы мира. Когда он опустил камеру, все было кончено. Контуры бурого тела потеряли свою четкость, и перед людьми высилась просто бесформенная груда.

Они долго стояли молча. Нарушил молчание Марков;

— Непонятно, зачем они прилетели к Земле?

Академик Петров пожал плечами:

— Зачем?.. Зачем залетает в окно тополевый пух? А ведь он тоже несет в себе зачаток жизни...

эпилог

Профессор Почиталин приветливо посмотрел на студента, пришедшего сдавать зачет, и спросил его чрезвычайно приятным, интеллигентным и очень деликатным голосом:

— Скажите, в каком году вы родились?

— В тысяча девятьсот сорок восьмом.

— А вы когда-нибудь задумывались об этом?

— Нет, не задумывался.

— Отлично. Ну, а теперь ответьте, как бы вы мыслили, если бы родились на пятнадцать тысяч лет раньше?

Студент постарался представить себя старше на пятнадцать тысяч лет, но не смог и вместо того чтобы отвечать на вопрос профессора, стал уныло смотреть в угол.

— Вы имеете какое-нибудь представление о первобытном мышлении?—спросил Почиталин, и голос его

прозвучал еще приятнее, еще интеллигентнее, еще деликатнее.

— Имею, — ответил студент.

— Замечательно. Восхитительно, — сказал профессор

вдруг, показав на стул, на котором пугливо и неуверенно сидел студент, спросил: — Это живой предмет или мертвый? Отвечая, забудьте, что вы — это вы. Вместо вас сидит первобытный человек. Как, по-вашему: стул — это живое существо или мертвое?

— Мертвое, — ответил мертвым голосом студент.

— Тогда попрошу прийти ко мне в другой раз. Вы не имеете никакого представления о первобытном мышлении. Нет, нет, учебник не поможет. Записи лекций тоже. Если хотите, дам один совет. Зайдите в эт

нографический музей, в отдел Австралии и Океании, посмотрите на первобытные орудия и хотя бы на минуту вообразите себя австралийским аборигеном. И при этом запомните: для первобытного человека нет в мире ничего мертвого. До свидания.

sjs sfc «fs

Выйдя из университета на набережную, профессор вскочил в автобус. Он задел плечом чем-то озабоченную пассажирку и извинился перед ней с такой любезной и обаятельной улыбкой, что с лица молодой пассажирки слетела всякая забота.

Он извинился еще раз и улыбнулся рыжебородому старцу, которого тоже нечаянно задел, пробираясь к выходу.

На какую-то долю минуты ему представилось растерянное лицо студента и трех других. Он провалил сегодня четырех человек и всех за одно и то же — за отсутствие воображения.

Почиталин нервничал. Дело в том, что главка, которую он должен был дописать к своей книге, требовала от него пересмотра ранее созданных им гипотез. В этой еще не написанной им главе речь должна была идти о пестрых, обитателях космоса, прилетавших на Землю на своей удивительной «гамбарре».

Профессора давно уже беспокоила одна мысль. А что, если странники Вселенной прилетали на Землю не один раз?.. Почему это так беспокоило Почиталина? Да потому, что, если они прилетали в древнем каменном веке, они могли повлиять на создание древних мифов, легенд и волшебных сказок, изучению которых профессор посвятил свою жизнь.

Ковер-самолет или скатерть-самобранка — что это? Порождение фантазии первобытных людей? А что, если это было отражение в сознании древних летающего

Геннадий Гор

45