Костёр 1969-08, страница 69

НАПОЛЕОНДОР

В первые годы XIX столетия на подмостках парижских театров блистала актриса Жорж. Она была красива и талантлива. Она любила сцену, лг ^ w- но еще больше — деньги. И чуть только в

Ык 1807 году в городе Тильзите императоры Алек-

сандр I и Наполеон I завязали переговоры о мире, мадемуазель Жорж, со стремительностью прямо наполеоновской, решила: вот самое время выступить в поход на сердца и кошельки российской публики. Ибо Европа полнилась слухами о баснословной щедрости театралов Москвы и Петербурга. Там-де заезжих артистов потчуют кренделями из чистого золота и коробками бриллиантов в конфетных бумажках.

Перед отъездом Жорж получила аудиенцию у своего императора. Она ломала руки, вала глаза и печалилась так, словно отправлялась не за червонцами, но в ссылку, подгоняемая не алчностью, но штыками.

О государь! В снегах Московии я буду тосковать по милой Франции. Умоляю, подарите

мне ваш портрет на память!

Наполеон знал толк в актерском мастерстве. Он сам был отменным лицедеем. Рыдания прекрасной актрисы не вызвали у него ответных слез. Он порылся в карманах, вынул наполеондор (золотую монету с изображением своего профиля) и холодно произнес:

Возьмите, мадемуазель. Говорят, я здесь похож...

закаты-

It ЕРЕ д Б О Е

Сорок веков смотрят на вас с высоты этих пирамид! — так красиво начал свою речь к солдатам двадцатидевятилетний генерал Бонапарт, возглавивший поход республиканских войск в Египет.

Помимо тысяч солдат, армию Наполеона составляли сотни погонщиков со своими ослами, перевозившими кладь, и небольшая группа ученых. Среди последних отличился Шампольон, которому эта экспедиция позволила сделать великое открытие: расшифровать египетские иероглифы. Однако были там и ученые мужи, которых в пески пустыни повлекла не столько жажда знаний, сколько жажда наживы. Наполеона они раздражали склоками и доносами друг на друга, поэтому перед битвой полководец с удовольствием скомандовал:

Ослы и ученые — в середину!

БЬЮТ БАРАБАНЫ АРЧЕБЕНА

БЕЖАТЬ ЛИ В УГОЛ?

Банда Шефа словно сквозь землю провалилась! Шахмат-адмирал возвращался с очередной операции на океанском лайнере.

— Не желаете ли сыграть в шахматы, сэр? — спросил его высокий седой старик.

— С удовольствием!

— Пройдемте в кают-компанию... С кем имею честь?

— Стайр, — назвал Ферзьбери первую пришедшую в голову фамилию: он хотел сохранить инкогнито.

— Стайр?! — седой старик изменился в лице. — Понимаете ли... Я не уверен, смогу ли сейчас играть... У меня, кажется, назначено деловое свидание... А вы, простите, сэр, родственник известного в прошлом шахматиста графа де Стайра?

— Нет, нет. Я просто однофамилец.

— О, сэр! Это меняет дело! Ведь

я — Стюарт. Потомок тоже известного шахматиста Стюарта. Я к вашим услугам, сэр!

В игре получилась такая позиция-(см. диаграмму).

Ферзьбери играл черными. Был его ход. Но прежде чем пойти, он поинтересовался:

— Скажите, любезнейший Стюарт, а чем заслужили известность мой однофамилец и ваш предок?

— Видите ли, сэр, эти неразлучные партнеры заканчивали партии весьма своеобразно. Дело в том, что граф де Стайр, когда проигрывал, хватал все, что попадалось под

63