Костёр 1983-11, страница 47

Оформление Т. Панкевич

■

£

Вот и ноябрь на дворе... Месяц мних гостей, месяц раздетых лесов, месяц студеных вод. Скоро, скоро скуют морозы самые буйные реки. Лес и земля укроются снежным одеялом. Гуляет уже ледяной ветер в открытом поле. Забирается под тугое перо, проникает в густую шерсть, студит кровь. Но ноябрь — еще не зима. Недаром в народе зовут ноябрь полузимником, настоящую зиму в декабре жди...

MsF

да

*

Небо стало серым, Птицы улетели, Скоро прилетят к нам.

Вьюги и метели.

%

Дождь холодный льется, Небо все грустнее... Почему бы лету Не бывать длиннее?..

Юля Бутримова,

3 класс, Все во ложек

на

одного

Н. СЛАДКОВ

Шагал я по берегу моря и привычно смотрел под ноги чего только не выбрасывают на берег волны! Посидел на позвонке кита, как на пеньке. Нашел «рыбий зуб» — клык моржа. Собрал пригоршни ажурных скелетов морских ежей. Так бы шел и шел, да вывел меня из подножного созерцания... подзатыльник!

Оказалось, что забрел я на гнездовье полярных крачек, птиц, росточком поменьше голубя и оч$нь похожих на чаек. На вид совсем слабеньких и беззащитных. Но эти «слабенькие»— я знал давно — дважды в году перелетают из Арктики в Антарктиду! Даже для самолета, склепанного из металла, такой перелет не прост. А какие они «беззащитные», я узнал сейчас... Что тут после подзатыльника началось! Надо мной бушевала метель, трепетали тысячи белых крыльев, пронизанных солнцем, метались вихри из белых птиц. Уши заложило от тысячеголосого вопля.

На земле под ногами везде были гнезда крачек. И я растерянно топтался между ними, боясь раздавить, а крачки свирепо роились, стрекотали и взвизгивали, готовясь к новому нападению. И напали! Подзатыльники посыпались, как град из тучи, не укрыться, не увернуться. Верткие разозленные птицы кидались сверху и телом, лапками, клювом били в спину и голову. Шапка моя слетела. Я пригнулся, прикрывая затылок руками да где там! Белые бестии стали щипать за руки, да больно, с вывертом, до синяков. Я испугался и побежал. А крачки гнали меня подзатыльниками, тычками, клевками и улюлюканьем, пока не угнали за дальний мыс. Я спрятался в плавнике, а птичья метель долго еще бушевала в небе. \

Потирая шишки и синяки, я теперь — издали! — любовался ими. Что за картина! Бездонное небо и бездонный океан. А между небом и океаном рой белоснежных отважных птиц. Немножко, правда, досадно: все-таки человек, царь природы, и вдруг от каких-то пичужек заячьими скачками. Но потом рыбаки рассказали мне, что вот так же — по-заячьи!—удирает от крачек даже белый медведь — владыка Арктики. Вот это другое дело, теперь совсем не обидно! Обоим «царям» надавали по шее. Так им, царям, и надо — не мешайте спокойно жить!

Ш _а#-

ж * *