Костёр 1985-10, страница 8

каться труднее, чем подниматься. С дерева тоже. Но мне не страшно. Кора шершавая хорошо держит. И запах у нее знакомый: когда ручьи бегут, из такой коры кораблики делают. А у скал запаха нет...

Углей в костре уже много, ребята картошку печь закладывают. Делают вид, что ничего не случилось, но мне все равно кажется: презирают. Стараюсь не смотреть на них. Если не залезу на :калы, не прощу себе. Я потихоньку начинаю продвигаться в сторону леса.

Стемнело. Скалы кажутся выше и неприступней. Я хожу вокруг, собираюсь с духом. Рассматриваю камни. Оказывается, на них много выступов, трещин.

Я ставлю ногу на камень, рукой хватаюсь за другой. Еще шаг, еще. Я уже высоко, но путь преграждает пузатый камень. Навис надо мной, не перелезть. Придется спускаться. Смотрю вниз — и глаза закрываю. Подо мной острые камни торчат. Голова кружится. Я прижимаюсь к скале. Но долго так не простоишь. Пальцы затекают, вот-вот разожмутся.

Лезь вверх! — слышу снизу Лешкин голос. Тут камень... Лезь, говорят! —

— кричит Лешка. — Иначе разобьешься!.. Там у камня вверху выступ есть, нужно только дотянуться. Вовка, ну, лезь же!

Лешка, кажется, плачет.

Я собираюсь с силами, встаю на цыпочки и нащупываю выступ. Будь я повыше, легко бы до него дотянулся, а так не могу. Если только подпрыгнуть?.. Я приготовился, но в последний момент становится страшно, сердце будто морозом обдает. Закусываю губу, вот-вот взвою. Неужели все?.. Не думая, вдруг отталкиваюсь и... одной рукой цепляюсь за выступ, хватаюсь другой.

Все, теперь залезу!..

ВТОРОЕ ДЫХАНИЕ

1.

Мам, ну пожалуйста!, И не выдумывай! Мам...

Я готов встать на колени, сделать что угодно, только бы вырваться на улицу. Хоть на минуточку!

Две недели проваляться в постели — это же пытка. И когда? Весна в самом разгаре, ручьи. А запах! Он проникает сквозь щели и мучает. Если не выпустят на улицу, совершу что-то ужасное. Я маме так и говорю. Она качает головой и... сдается.

Приходится* укутывать горло большущим шарфом. Головой ворочать трудно, а так хочется все рассмотреть. Теперь я понимаю, что за запах донимал меня. Пахло подтаявшим снегом, капающими сосульками, ожившими после спячки деревьями. Каждая ветка настороже: боятся прозевать миг, когда нужно выпускать клейкие листочки. Пахло только что сделанными из коры корабликами, которые осторожно спускают на воду. Они дрожат от нетерпения, торопятся в путь. К морю! Туда, где теперь мой брат в армии служит.

Он теперь в Морфлоте служит, на подводных лодках. Выше деда стал, плечи широченные. Просто великан, только добрый, потому что улыбается по-прежнему. Иначе его не узнать. Как только в подводную лодку вмещается? Хорошо, что их сейчас большими делают, даже со спортивным залом. Лешка там тренируется. Поэтому, говорит, и растет. Это он меня воспитывает, потому что зарядку ленюсь делать. А Лешка так натренировался, что однажды пять километров пробежал — и хоть бы что. У них что-то случилось, пришлось всплывать. Врач особый понадобился, а город далеко. Вот Лешка и побежал. Ему за это отпуск дали...

2.

Брат приехал ночью, когда я спал. Улегся рядом, а я ничего не понял. Глаза приоткрыл и испу-