Костёр 1987-03, страница 11

N

— Да я не в том смысле. Парень серьезный. А как у вас, кстати, с Ваньчиком? Пароход ваш не уплыл еще?

Кто это придумал желтые листья мусором называть? Весь город шуршит, как живой, и грибами пахнет. Я от них дурею прямо. С утра специально крюка дал — через сквер пошел. Там этих листьев — травы на газонах не видно. Я их разгребал, думал желудей наберу, да нет, видно, рано еще. Одни поганки трухлявые попадаются. Чуть в школу не опоздал. И бежал зря. Бориса Николаевича куда-то вызвали, так он к нулся.

Девчонки наши этих листьев в класс поната-щили, стали венки плести. Базылева с листьями возилась, даже спиной ко мне повернулась, потом спрашивает:

— Витька, а Витька, я тебе нравлюсь?

Стал я думать, как ей ответить, чтобы не заважничала.

— Ну тебя, Витька, думаешь долго. Чего ты

концу урока вер

вчера с Юрой к нашему дому подходил?

Я к ней так и развернулся.

— Без тебя, Базылева, что, шагу ступить нельзя, следишь ты за нами, что ли? Дела у нас!

— Де-ло-вые,— говорит. И пошла со своим венком к остальным девчонкам.

Ваньчик у нас опять отчебучил. Я слышу, смеются. Обернулся — рыжий Ваньчик в рыжем венке, и в -зубах еще листок держит. Девчонки набежали. Визг, писк.

Мы потом у меня за партой уселись. И Ленка, между прочим, тоже с нами сидела. Такую они с Ваньчиком возню устроили, чуть меня на пол не столкнули. Ваньчик ей потом свой венок нахлобучил.

— Помни,— говорит,— мою доброту!

Ленки из-под этих листьев прямо видно не стало.

— ну,

думаю, плакала музыка! Только у этого слона разве из рук выбьешь что-нибудь? Мальчишка и испугаться-то не успел, а его уже Гудилин свободной рукой зацапал и трясет.

— Ты, салага, что? Ты же ему в самое такое место своим дурацким портфелем долбанул! Да

я теперь не знаю, что с тобой сделаю, зелень пузатая!

А ко мне уже Ваньчик подошел, и опять я сзади, а Ваньчик около Гудилина. Я только к нему придвинуться хотел — бац!— а перед Гудком Юра.

— Как дела,— говорит,— в мире прекрасного? Это тут что, музыкальное воспитание трудных подростков?

Гудилин мальчишку выпустил, стоит, глазами хлопает, а Юра его музыку послушал, послушал.

— Отлично, ансамбль сантехников,— говорит.— Соло на водопроводе.

Гудилин от злости прямо ошалел, как двинет своим кулачищем! А Юра ему под руку нырнул и за рукав его как дернет. Так Гудок со своим магнитофоном и посыпался. Свалился и лежит — думал, наверное, мешок кулаков на него высыпят. Понял, что не на того нарвался.

Юра магнитофон поднял, из сумки вынул.

— Нет, ты послушай, какой звук! Ему, наверное, падать полезно. Ты, друг, знаешь, грохнись с ним пару раз — такая вещь будет! Или помочь?

Гудилин совсем обалдел: ступеньки ногой пинает, а кругом малыши смеются. Юра говорит:

— Это надолго. Пошли, парни!

Вышли на остановку, он меня по плечу хлоп-

Выхожу на другой день из школы — на сту- нул. пеньках Гудилин с магнитофоном. Магнитофон, — конечно, в мешке полиэтиленовом, уж и не понять, какая картинка-то на мешке была — все облезло, а он сидит довольный, клавишами щелкает. Я внизу остановился Ваньчика подождать, и тут вылетает из школы какой-то третьеклассник, что ли. И прямо в этот гудилинский агрегат так портфелем и врезался. Я даже зажмурился —

Слушай, я с этим дефективным все на свете забыл. К твоему отцу сегодня с приятелем можно зайти?

Юра уже уехал, а мы с Ваньчиком еще на остановке постояли.

— Слушай,— говорю ему,— Ваньчик, почему это всякая сволочь в темпе договаривается, а нормальные ребята так в одиночку и ходят? Это ведь Юре повезло просто, что Гудок сегодня один был.

— Ха,— говорит Ваньчик,— нормальные-то они и по-одному нормальные, а этим-то в одиночку никак.

А все-таки здорово Юра Гудилина!.. Да...

Продолжение следует

9