Костёр 1990-08, страница 4

ПОВЕСТЬ

Розмэри САТКЛИФ Рисунки Бориса Аникина

4, Последняя роза увяла

По ту сторону мрака была боль. Долгое время только она одна и существовала для Марка.

Но однажды утром он услыхал, как трубы играют утреннюю зорю. Знакомые звуки прорезали туман в его сознании, и с ними вернулись другие знакомые ощущения: утренняя прохлада, отдаленный крик петуха, запах коптящей лампы. Марк открыл глаза и увидел, что лежит навзничь на своей узкой кровати в собственной комнате.

Стало быть, он все-таки не умер. Он припомнил подробно все, что произошло до того, как он потерял сознание. Но случилось это так давно, еще по ту сторону мрака, и тревоги он тоже не испытывал. Сигнал, прозвучавший недавно на валу, мог означать лишь одно: крепость благополучно пребывает в руках римлян.

Кто-то зашевелился в наружной комнате и встал в дверях. Марк с трудом повернул голову и увидел гарнизонного хирурга в перепачканной тунике, с покрасневшими веками и с многодневной щетиной на лице.

— А-а, это ты, Авл,— проговорил Марк, язык тяжело ворочался во рту.— У тебя такой вид, будто ты месяц не спал.

— Ну, не месяц.— Хирург быстро подошел к постели.— Хорошо, очень хорошо,— добавил он, одобрительно кивая головой.

— А сколько? — запинаясь, с трудом выговорил Марк.

— Шесть дней. А может, и семь.

— А мне кажется, прошла целая вечность.

Для Марка все вдруг стало важным и интересным.

— А подкрепление? Значит, они добрались до нее?

— Да, да. Большая часть когорты из Дурина.

— Мне необходимо повидать центуриона Дру-зилла... и командира подкрепления.

— Немного погодя, если будешь лежать тихо.— Авл отвернулся и стал поправлять чадящую лампу.

Продолжение. Начало см. в № 7.

— Нет, не погодя, а сейчас! Авл, я приказываю, пока еще я командую здесь!

Он попытался приподняться на локте, но захлебнулся от боли и оборвал фразу. Несколько минут он лежал неподвижно, уставившись на хирурга, на лбу у него выступили капли пота.

— Тс-с! Ну вот, ты все себе испортил! — Авл засуетился вокруг, выговаривая ему, как маленькому.

Он взял глиняную чашу с сундука и подсунул Марку руку под голову.

— Лучше выпей-ка. Тс-с... сразу станет легче.

Марк был слишком слаб, чтобы сопротивляться. Он выпил. Это оказалось молоко, но с тем же горьковатым вкусом, после которого всегда наступал мрак. \

— Ну вот, молодец,— похвалил Авл.— А теперь поспя. Послушайся меня, засни.

Центурион Друзилл явился на другой день. В общих чертах он описал все случившееся после того, как Марка ранили.

— Друзилл, что случилось со святым человеком?

— Отправился к своим богам, командир. Его зажало между подкреплением и нами. Многие из племени отправились сопровождать его.

— А возничий? Мой возничий?

Центурион повернул большие пальцы вниз.

— Когда мы вытащили вас обоих из-под обломков, он был мертв, да и ты не выглядел живым.

— Я надеялся выиграть время для остальных.— Марк провел рукой по лбу.— А что было дальше?

— Видишь ли, командир, все произошло так быстро... Гальба кинулся назад, туда, где только что видел тебя. Остальные за ним. Нужны были крайние меры, вот мы и взяли с собой резерв — до тебя ведь было рукой подать — и унесли тебя.

— А вас в это время покромсало колесницами? — быстро спросил Марк.

— Могло быть и хуже. Твоя затея ослабила

атаку.

— Я хочу видеть Гальбу.