Пионер 1955-05, страница 41

почернел и заплесневел, а в некоторых местах и вовсе выкрошился; ступеньки лестниц обвалились, вода в канале пахнет гнилью... И всё же эти улицы и каналы полны романтики и поэзии.

Гондольер слегка тормозит веслом, и вы видите перед собой арку. Она перекинута из Дворца дожей в большое мрачное здание, что стоит на другой стороне канала. Арка закрытая, с двумя окнами, отгороженными чт мира густой сеткой чугунных решёток. Это «Мост вздохов». Через него когда-то проходили свой последний путь узники, осуждённые тиранами-дожами на казнь или вечное заточение в подземельях дворца.

Постояв немного на этом мрачном месте, вы отправляетесь дальше по каналам иод узкими горбатыми мостами. Пленённая гранитом и мрамором вода глухо булькает, ударяясь о фундаменты домов, омывая каменные ступени террас и входов в здания.

Тут и там слышатся возгласы гондольеров, то предостерегающие, то приветственные. Иногда гондольеры поют, и тогда их голоса глухо, как из колодца, разносятся по соседним каналам. Чаще всего гондольер рассказывает. а ещё чаще показывает: то дворец, в котором, по преданию, жила Дездемона, то Мост скупцов, названный так за свой крошечный размер (два шага в ширину и пять—шесть шагов в длину), то, наоборот, самый большой мост на Большом канале, мост Риальто, на котором разместились торговые ряды.

Наконец, достаточно покружив по каналам, вы снова оказываетесь у Дворца дожей. Распрощавшись со словоохотливым гондольером, вы попадаете на площадь Сан-Марко. Это центр Венеции, её гордость. . И всё-таки Венеция — это не только каналы и мосты, не только старинные дворцы

Если подняться на высокую колокольню,

реться вокруг, то можно увидеть другое лицо Венеции. Прямо перед вами будут расстилаться зелено-голубые воды лагуны, и вы увидите два больших острова. На одном из них расположен завод-арсенал, рабочие которого первыми поднялись на борьбу с фашизмом в дни войны. Другой остров называется Мурано. Там, в маленьких, дымных мастерских, у раскалённых горнов работают знаменитые венецианские стеклодувы. Они делают зеркала, известные во всём мире, прекрасные вазы из цветного стекла, выдувают статуэтки, графины. Здесь можно увидеть подмастерьев десяти —двенадцати лет.

Прекрасные изделия продаются по очень высоким ценам в-магазинах на • _;нлощадн Сан-Марко, а рабочие-стеклодувы , живут-в жалких, сырых домах, плохо"питаются и почти все больны ревматизмом или туберкулез QM.

Если вы перейдёте на другую сторону верхней площадки колокольни, вы . увидите длинную и широкую дамбу, соединяющую город с материком. Дамб;! подходит^ н_ачт41 к самому большому каналу.. По ней-эддрт автобусы и машины, идут электрнческие-по-езда. По всей лагуне мелькают лёгкие парусники рыбаков! а на берегу расположены складские помещения и большие бензиновыр баки с надписями. «Эссо» и «Ш^л». «Эссо»—.это нефтяная компания Соединённых Штатов, а «Шелл» — нефтяная комнания_:Ан-глии.'В последнее время «Эссо» всё больше вытесняет «Шелл». А баки итальянской компании «Аджип» попадаются так редко, что совсем теряются среди баков «Эссо» и «Шелл».

Ещё дальше, за [дамбой, можно увидеть большие корпуса заводов, высокие фабричные трубы, металлические конструкции мостов. Это рабочий район Венеции — Ме-

II хотя на открытке, которую я получила из Италии, не видно Местре, я вспомнила

в этом прокопчённом заводскими трубами рабочем районе, я снова увидела то," что произошло однажды на улицах Венеции.

...Венецианцу Пикколо было всего девятнадцать лет, а он уже пять лет работал учеником электромонтёра на алюминиевом заводе «Ина». Пожалуй, трудно найти в Пикколо что-нибудь, что отличало бы его от сотен и тысяч других молодых итальянцев. У него такие же волнистые чёрные волосы, как и у многих других; как и у них, у Пикколо голубые глаза,' напоминающие цвет венецианской лагуны в ясный летний день. Он так же, как и другие молодые ребята, любит ходить в кино, а ещё больше спорить о том, какая команда выиграет в футбольном матче. По воскресеньям Пикколо выходит с друзьями в море на паруснике, а по вечерам любит погулять, потолкаться по улицам .Венеции, посмотреть витрины магазинов на площади Сан-Марко.

Словом, Пикколо — такой же рабочий парень, как и тысячи других." П,' как тысячи других, он не хочет войны. «Довольно'с нас

37