Пионер 1955-06, страница 46

Настало время обеда. Ни одни из нас не прикоснулся к еде. В полном молчании все пили чай с хлебом. Явился старший офицер Гиляровский. Он попытался заставить нас есть этот отвратительный борщ. Тогда раздались возмущённые голоса:

— Таким мясом даже собак не кормят!

— Сами ешьте червей, а мы не будем!

Через несколько минут на палубе появился командир броненосца Голиков. Хриплым от бешенства голосом он скомандовал:

— По вахтам! Становись!

Затрещал барабан, раздался топот сотен ног. и через минуту команда неподвижно замерла в строю.

— Кто будет есть борщ, выходи к башне! — приказал Голиков.

Матросы не двинулись с места.

— Лх так! — закричал Голиков.— Ладно, я вам покажу! Вызвать караул!

Перед нами выстроился караул с заря-

Матросы зашептались: они поняли, чем угрожает командир, и сначала поодиночке, а потом группами стали перебегать к башне.

Через минуту у борта осталось человек тридцать. И тут Гиляровский крикнул:

— Довольно! Принести брезент!

Кондукторы принесли брезент и накрыли

им матросов, оставшихся у борта.

— Стрелять! — приказал Гиляровский.

Но караул, охваченный, как и все, ужасом, не шевельнулся. И в этот миг из-под брезента раздался голос:

— Братья, не стреляйте! Почему вы нас покинули?

И тогда началось!.. Из толпы послышались крики: «Не стреляйте!» Григорий Ваку-лепчук бросился к Гиляровскому, чтобы отобрать у него оружие. Гиляровский выстрелил и смертельно ранил Вакуленчука.

Раздались голоса:

— К оружию! Довольно быть рабами!

Мы бросились в центральную батарею и

через мгновение вновь появились на палубе, вооружившись винтовками. Затрещали выстрелы... Первую пулю получил ненавистный всей команде Гиляровский. Он полетел за борт... Ещё несколько минут яростной схватки, н над броненосцем «Князь Потём-кнн-Таврический» взвился красный флаг революции. На нём были начертаны гордые слова: «Свобода, Равенство, Братство!»

Мы арестовали офицеров и выбрали судовую комиссию, которая стала командовать броненосцем.

Судовая комиссия вынесла решение идти к Одессе, на помощь восставшим рабочим. Весть о восстании на нашем броненосце облетела весь город. С утра тысячи рабочих шли в порт с развёрнутыми знамёнами, пели революционные песни.

В тот день мы хоронили нашего храброго товарища Григория Вакуленчука. Мы перевезли его тело на набережную. Похороны Вакуленчука превратились в грозную демонстрацию. Тысячи рабочих шли за гробом. Отовсюду неслись возгласы: «Долой царя-убийцу!», «Да здравствует броненосец «Потёмкин!». Полиция и войска не посмели стрелять в рабочих.

Десять дней гордо развевался над нашим броненосцем красный флаг. Царь_ послал эскадру подавить восстание на «Потёмкине». Но матросы других кораблей отказались стрелять в нас, и эскадра ушла ни с чем.

Напуганное восстанием, царское правительство стягивало в Одессу войска. Большевистская организация Одессы была разгромлена полицией, и у рабочих не было достаточно опытных руководителей. Забастовка была подавлена.

У нас, ilia броненосце, иссякали запасы угл1я, продовольствия и пресной воды. Чтобы не сдаваться, наш броненосец поплыл к берегам Румынии. Здесь мы надеялись найти убежище.

Нелегко нам жилось на чужбине. Много горя хлебнули я н мои товарищи в поисках работы, куска хлеба и крова над головой. И всё же мы продолжали вести революционную работу. Очень скоро румынские власти стали преследовать нас за это: бросали в тюрьмы, высылали.

...Мне пришлось покинуть Румынию. Скитался я по Канаде, потом по США. Кем только я не работал за эти десять лет: и батраком на ферме, и кузнецом, и молотобойцем, и чернорабочим! Из-за моих революционных убеждений меня часто увольняли с работы. Тяжёлые это были годы, проклятые. Трудно передать, как мы мечтали о возвращении на Родину. И вот настал день, когда к нам за океан пришла радостная весть — свершилась Великая Октябрьская революция. Кровь, пролитая нашими товарищами, не пропала даром.

Мы поспешили вернуться в Россию, и уже через пять дней после приезда я выехал с мандатом ЦК из Петрограда на партийную работу.

И. Лычеа.

^у «Потёмкин».