Пионер 1956-05, страница 29

Алёша смотрел на фотографии и сам не знал, почему его больше не смешило; что Варвара Сергеевна каталась на велосипеде пли подкидывала волейбольный мяч. Он ждал фотографию капитана, а ее так и не было больше.

— Это я на пианино играю, — сказала Лида, захлопывая альбом

В комнате никакого пианино не было, и Алёша спросил:

— Что, продали?

— Чудак! — ответила Лида. — Оно в другой комнате стоит. Там мама спит, там и пианино. Идем покажу.

Они вышли' в "Коридор. Рядом была дверь в другую комнату. Там Алёша увидел пианино с подсвечниками, кушетку и письменный стол. Лида подошла' к столу и выдвинула один из ящиков.

— Это видел?

Алёша заглянул в ящик и ахнул. Каких только инструментов там не было: молотки, отвёртки, пилки, напильник.

— Тоже ваши? — спросил он.

— Ясно, наши. Мама всё умеет делать. Другой мужчина такого не сделает, что мама. Развалится стул — она в одну минуту собьёт его. Коньки, и то сама точит... Только вот Ленка на нервы действует. Пойдёт гулять и пропадёт. Мы с мамой до позднего вечера ищем её, — рассказывала Лида. — Набегаемся, пока Ленку ищем, а ночыо у мамы радикулит о себе знать даёт. Думаешь, нас легко воспитывать? — Она улыбнулась и вздохнула. — Вообще мы довольно весело живём.

А Алёше показалось, будто Лида пожаловалась. Он представил себе, как Варвара Сергеевна орудует столярными инструментами, пилит, вбивает гвозди, и почувствовал .себя виноватым, словно он ломал стулья и заставлял географичку чинить их.

— Конечно, — сказала Лида, — если бы папа был жив, Ленка не посмела бы так вести себя.

— Задвинь ящик,— сказал Алёша тихо, тоном старшего. — Нечего зря инструмент трогать!

Лида задвинула ящик, взглянула в окно я всплеснула руками.

— Уже вечер, а Ленки всё нет. Надо идти искать.

На улицу вышли вместе.

— Слушай,— сказала Лида.— Ты не болтай про мамин радикулит.

— А чего говорить? — успокоил её Алёша. — Наш сосед тоже болел им, так его утюгом гладили.

Лида' негромко засмеялась.

— Что он, одежда?

— Не знаю, — ответил Алёша. — А ес§ прошло.

На том и расстались.

На улице уже горели фонари, сверкал мокрый и чёрный асфальт. От него пахло, рекой.

Каждый день Алёша ходил Старомонетным переулком в школу и из школы домой. Он знал здесь всех дворников в лицо, где какие дома стоят, сколько проходных дворов в переулке. Летом, когда распахивались окна, Алёша знал, что в одном вечно греми-радио, в другом появляется собака и, встав на задние лапы, глядит на улицу. У двухэтажного домика с крылечком старомонет-ские ребята гоняли в футбол, а в шестиэтажном доме напротив кто-то всегда пел гаммы. Потом стало известно, что там живёт знаменитая певица.

Сейчас Алёша заходил во дворы, разглядывал встречных девчонок, искал Ленку, хотя никто не просил его об этом. Он пробежал по другим переулкам, но и там Ленки не было.

Нигде не обнаружив её, Алёша возвращался домой Старомонетным. Теперь для него этот переулок был знаменит не только гаммами певицы или футболом: здесь жила ещё Варвара Сергеевна — новая географичка.

Там, где переулок упирался в набережную, Алёша увидел Лиду. Она шла по другой стороне. За ней семенила Ленка, а позади Ленки шла Варвара Сергеевна. Тротуар был узок, они шли гуськом, молча, одна за другой. Что-то бесконечно одинокое было в этом безмолвном шествии. Алёше захотелось плакать, как от боли или обиды. Но у него ничего не болело, и его никто не обижал. Он просто подумал, что, если бы капитан был жив, этим троим жилось бы лучше. II ещё Алёша подумал о том, что у каждого человека на свете весной могут выступить на лице веснушки и в этом нет ничего смешного.