Техника - молодёжи 1980-11, страница 65
Однажды Не словом, а делом... Знаменитый гречесиий мудрец Платон (428—347 гг. до н. э.) считал, что начало всего сущего — идеи, которые трансформируют бесфигурную, безобразную материю в тот или и ной предмет. В ученых диспутах он часто доказывал, что всякая конкретная вещь как бы «причастна» к своей идее. Такие рассуждения смешили ииника Диогена из Синопа (404—323 гг. до н. э.) — того самого, что жил в огромной глиняной винной бочке, врытой в землю. Как-то раз, когда он ел сушеные фиги, к нему подошел Платон. — Прими и ты участие, — любезно пригласил его Диоген. Мудрец съел несколько плодов, и тут-то оппонент и продемонстрировал ему разницу между миром идеи и миром вещей. — Я сказал: прими участие, — заметил он. — Но я не говорил: поешь... Граждане, будьте начеку! Скитаясь по стране, Диоген однажды пришел в Минд и с изумлением обнаружил, что этот маленький городок честолюбиво украшали непомерно огромные ворота. — Граждане Минда! — испуганно закричал философ. — Скорее запирайте ворота, чтобы ваш город не убежал! Разные разности ПРОСТО У) <&-8 е Л Л В апреле 1978 года в Париже прошла международная конференция... ясновидцев и предсказателей будущего. Накануне заключительного заседания репортеры спросили одного «феномена», состоится ли в следующем году очередная конференция? — Не знаю, — пожал плечами великий предсказатель. — Сегодня решат... Гудини, внук великого волшебника, мага и чародея цирка, сам знаменитый маг и чародей, поражал публику странным свойством — его крепко-накрепко скручивали веревкой, на руки надевали наручники, всовывали в мешок, который, предварительно завязав, бросали в воду, а он, как ни в чем не бывало, через несколько секунд появлялся на поверхности без каких-либо пут. Для пущей важности Гудини одно время объяснял сию свою способность вмешательством неких чудесных сил, пока не попался самым тривиальным образом. Его правая рука оказалась зажатой автоматическими дверьми направляющейся в Марсель электричии. И только вмешательство прозаического проводника помогло ему высвободить руку из железных тисков автоматики и избежать несчастья. У вавилонского царя Хам-мурапи вместо массы постановлений, инструкций и приказов, как строить здания и сооружения, было одно-единственное правило приемки. «Если возведенный дом рухнет и задавит кого-нибудь из поселившихся в нем, то строитель должен быть иазнен путем усекновения головы»* Просто и действенно! » • • В постоянной комиссии по дальней связи австралийского правительства были похищены ценные портативные миирорадиотелефо-ны. При расследовании дела на месте преступления один полицейский от нечего делать набрал номер украденного микрорадиотелефо-на, и вдруг в кармане стоявшего рядом человека, которого только что допрашивали в качестве свидетеля, раздался звонок. Радиотелефон в кармане не утаишь! Н. КОЛПАКОВ г. Мытищи Московской обл. Неизвестное об известном Когда практика доводит до ума теорию В 1834 году, когда конкуренция между водными ианалами и железными дорогами в Англии вступила в завершающую фазу не в пользу первых, одна шотландская компания перед лицом грядущего ираха решила выяснить, что может дать пассажирскому судоходству на каналах применение паровой тяги. Для изучения этого вопроса был приглашен Дж. Скотт Рассел (1808—1882) — блестящий молодой инженер, окончивший университеты в Глазго и Эдинбурге. Приступив к исследованию движения буксируемых барок, он не мог не обратить внимания на замечательную быстроходность «лодок-летунов», впервые появившихся на водных путях между Глазго и Андрос-саном. Их стал строить не кий В. Хьюстон, случайно сделавший замечательное наблюдение. Как-то раз его лошадь, тащившая барку, испугалась и понесла. И тут Хьюстон заметил, что, когда барка достигла более высокой, чем обычно, скорости, буксирный канат ослаб, и лошадь побежала гораздо легче. Сметливый англича-нин обзавелся несколькими легкими суденышками длиной по 18 м и стал буксировать их по-новому. Обычно барки на каналах двигались со скоростью 6— 9 км/ч. Хьюстон стал действовать иначе: лошадей погоняли кнутами до тех пор, пока они не разгоняли лодку до 14—15 км/ч. И тут происходило чудо: лодка дальше продолжала двигаться на гребне своей собственной волны и не оставляла за собой никакого следа. Рассел исследовал это явление на полукилометровом прямолинейном участке канала, соединяющего реки Клайд и Форт, глубина которого составляла 1,2— 15 м. Он разгонял лошадьми 6-тонную барку, измеряя ее скорость и усилие на канате. И что же оказалось? При скорости оиоло 14 км/ч потребное для буксировки усилие резко падало: при 12 км/ч оно составляло 225 иг, а при 14 км/ч — всего 127 кг. Почти вдвое меньше! В чем же секрет столь странного явления? Рассел установил, что если на одном конце длинного канала резким толчном образовать водяной бугор, то он, сохраняя свою форму, начнет двигаться к другому концу со скоростью, зависящей только от глубины. Другими словами, у каждого канала есть некая «характеристическая скорость» равная скорости так называемой переносной волны. А что происходит в канале при движении судна? В первые мгновения перед носом барки создается передняя ведущая волна, а за ее кормой возникают бегущие назад во'лны, причем скорости последних и первой равны скорости судна. Энергия, затрачиваемая в этом случае на буксировку, расходуется не только на преодоление трения, но и на поддержание системы кормовых волн. Однако, как только барка достигнет «характеристической скорости», те исчезают, и остается только поднятая при начале движения передняя ведущая волна. «Оседлав» ее, судно движется вдоль канала, требуя извне энергию только на компенсацию трения... Рассел очень гордился своим открытием, хотя впоследствии выяснилось, что оно было сделано «на кончике пера» еще знаменитым Ж. Лагранжем (1736—1813). Но, погребенное в математических дебрях Лагранжевой «Аналитической механики», это теоретическое исследование не обратило на себя ничьего внимания, и Расселу, обнаружившему столь уникальное явление на практике и доведшему его смысл до общественного сознания, по справедливости приписывается слава первооткрывателя. Г. КОТЛОВ |
