Техника - молодёжи 1983-11, страница 53

сеть станций Главной физической обсерватории; предлагает способ измерения скорости движения облаков; разрабатывает лизиметр — прибор для определения влажности почвы. За заслуги в области метеорологии Русское географическое общество награждает его серебряной медалью, а в 1900 году он, по представлению президента Академии наук, получает орден Св. Анны второй степени.

Да, Я. О. Наркевич-Иодко был достаточно известен в прошлом русскому ученому миру. В официальном отчете Институту экспериментальной медицины он пишет: «Труды мои, доклады проверялись в России профессорами Крассовским, Бродовским, Егоровым, Менделеевым, Боргманом, Петрушевским, Совето-вым, Докучаевым, Воейковым, Барановским и многими другими». Далее приводятся десятки ученых имен Австрии, Италии, Германии, Франции, Испании, почтивших исследователя приветственными адресами и своими сочинениями.

Пожалуй, перечисленного выше было бы достаточнр, чтобы занести Я. О. Наркевича-Иодко в списки видных ученых. Но этого не произошло. Почему? Может быть, своими исследованиями он опередил время, вызвал недоверие и непонимание современников? Возбуждение, возникавшее порой по поводу некоторых его «странных» работ, по-видимому, усугубляло недоверие определенной части естествоиспытателей. Тогда тем более странно, что имя, столь часто мелькавшее на страницах газет, как-то быстро забылось после смерти исследователя. Необъяснимо и то, что неоднократно упоминавшиеся печатные труды Я. О. Наркевича-Иодко нигде не обнаружены.

Известно, чтр после революции многочисленный инструментарий и оборудование лабораторий были переданы различным научным учреждениям, но, к сожалению, затерялись. Богатейшая же библиотека специальной литературы, собранная Я- О. Нар-кевичем-Иодко, а именно «26 пудор медицинских книг», после его смерти была передана Минскому врачебному обществу. По условиям передачи книги должны были храниться в отдельном фонде. Однако и этот фонд затерялся.

Похоже, чтр как ученый-одиночка, ученый-универсал, он был в своем роде «последним из могикан». Осмыслить теоретически собранные им естественнонаучные факты оказалось не под силу даже большому научному коллективу. «Я собрал много материала, но еще требуется много усилия, много труда, множество опытов и средств на таковые, чтобы сделать более точные выводы. С полной преданностью занимаюсь и надеюсь, что труд мой со временем,

может быть, и принесет результаты и мою скромную лепту науке... Удалось мне подметить много интересных явлений, но эти опыты требуют еще много лет труда...»

Да, в биографии Я. О. Наркевича-Иодко много нераскрытого и неясного. Известно, что он не получил сколько-нибудь системного специального образования. Был одаренныц пианистом, которому прочили большое будущее, какое-то время даже преподавал музыку в Москве. Однако после поездки во Францию и возвращения в Россию в 1872 году целиком посвящает себя науке и в течение четверти века добивается блестящих успехов. В экспериментах проявляет необыкновенную интуицию, находя каждый раз тот верный кратчайший путь, который неизменно ведет к удивительным результатам. Ему удалось соприкоснуться с самыми сокровенными тайнами живого мира.

Возникавшие позднее попытки теоретического обоснования результатов его исследований, в частности, М. В. Погорельским, оказались подобны потоку, не сумевшему подняться над источником. Может быть научные представления того времени были слишком узки? Сам ученый был весьма осторожен в суждениях и теоретических выводах, придирчиво относился к результатам опытов, был строгим и беспристрастным критиком и судьей собственных предположений и гипотез.

По-видимому, сегодня можно вполне однозначно утверждать, что Я. О. Наркевич-Иодко явился первооткрывателем совершенно новых направлений, находящихся на стыке разных наук.

Послесловие автора, Уважаемая редакция! В своих изысканиях о Я. О. Наркевиче-Иодко на многие вопросы я не нашел пока ответа. Кто он, гений или одаренный ученый-подвижник? Почему в последующие 30—40 лет никто не повторил полученные им в течение десятилетия экспериментальные результаты? Меня не оставляет мыс^ь, что ученый достиг большего, чем нам об этом известно, но какие-то таинственные, а может быть, и драматические обстоятельства воспрепятствовали глубоким обобщениям и широким публикациям. Думается, что следует заняться изучением многочисленных зарубежных архивных материалов, в которых имеются сведения об ученом. Перечень их нам известен. По-видимому, было бы целесообразно сопоставить уровен|> наших сегодняшних знаний в затронутой области: возможно, удалось бы приоткрыть еще одну важную страницу в столь дорогой д^я нас истории отечественной научной мысли.

Сто

лет

спустя...

ВИКТОР АДАМЕНКО, кандидат фнвико-математаческнх наук

Эрнст Резерфорд как-то сказал: «При своем появлении научная истина проходит три стадии понимания. Сперва говорят, что это абсурдно, затем — в этом что-то есть. Наконец — это давно известно». Примерно по такой схеме и развивались события, связанные с некоторыми работами Я. О. Наркевича-Иодко, в частности с открытием электрографии.

В конце прошлого столетия в науке назревал кризис. Радиоактивность и рентгеновские лучи действовали на воображение не только ученых, но и широкой публики. Изучение электрических явлений в газах было окружено ореолом таинственности. Теория электромагнитного поля Максвелла стала предметом горячих научных дискуссий. Дж. Дж. Томсону и его школе еще только предстояло открыть электрон, само название которого было придумано Стонеем лишь в 1891 году, а мысль Вильяма Крукса о том, что, «изучая четвертое состояние материи (плазму), мы, кажется, получаем наконец в наше распоряжение - мельчайшие элементарные частицы, которые с большой долей вероятности можно считать физической основой вселенно^», физикам тех лет казалась спекуляцией. Более того, дилетантский шум, поднятый вокруг идеи об электроне, послужил помехой для выявления истины. Поэтому отдельные сообщения об исследовании электрических явлений не всегда принимались всерьез. Как не вспомнить слова старейшины классической физики Вильяма Томсона: «Скажите мне, что такое электричество, и я объясню все остальное»,

В это беспокойное время и появились в прессе загадочные фотоснимки Я* О. Наркевича-Иодко, сделанные «с помощью электричества». На них были изображены не только монеты (что воспринималось более или менее равнодушно), но и меняющиеся во времени картинки

4 «Техника — молодежи» Jft 11

49